Муж 28-летней Кристины Шидуковой из Геленджика регулярно ее избивал. В один из таких дней она попыталась отбиться ножом, что привело к смерти супруга. Родственники Кристины утверждают, что это была обоснованная самооборона, но следствие уверено в обратном. Теперь Кристину судят за убийство. Девушке грозит до 15 лет лишения свободы, и она уже больше полугода находится под домашним арестом.
Со своим будущим мужем Ахмедом Кристина познакомилась в 2014 году. Через несколько лет, осенью 2017-го, они поженились, вскоре у них родился сын. Как выяснилось позже, Ахмед избивал жену еще до свадьбы, во время беременности и позже. Родственники девушки до последнего не подозревали о том, что муж ее бьет.
«Я никогда не думал, что такое может быть, хотя мы довольно много общались, — рассказал «МБХ медиа» дядя Кристины Дмитрий. — Ахмеда я всегда считал близким человеком, почти что другом».
В первый раз Дмитрий узнал, что его племянница терпит побои, летом 2018 года. По его словам, в тот день Кристина позвонила в шесть утра, просила приехать к ней. За несколько месяцев до этого отец девушки умер,, поэтому Дмитрий временно перебрался из Краснодара в Геленджик, чтобы провести похороны и поддержать родственников. После звонка он приехал к Кристине и Ахмеду.
«Я его вывел на балкон, начал разбираться. Он не отрицал, что бил ее ногами, бил по голове. Извинялся, говорил, что ничего другого не мог сделать, якобы потому что Кристина его оскорбила при друзьях», — вспоминает события того дня Дмитрий.
Позже Кристина рассказал дяде, что застала мужа в компании друзей и девушек в гараже, где они периодически проводили время. Ей это не понравилось, поскольку время было позднее, до Ахмеда у нее не получалось дозвониться, а поведение девушек «вызывало вопросы». В результате Кристина поругалась с Ахмедом, что и стало поводом для избиения дома.
Дмитрий, по его словам, не понимал тогда, что это не разовый инцидент, а систематическая история. Он сам оплачивал свадьбу Кристины и Ахмеда в 2017 году, поскольку у них не было на это денег — невеста не работала, а жених периодически выполнял заказы на отделочные работы, но в постоянный заработок это не превращалось. Дмитрию казалось, что его племянница счастлива, поскольку «всегда мечтала о семье»..
Ситуация, приведшая к смерти Ахмеда, произошла 16 августа 2018 года. Кристина ждала мужа, который, как рассказывает Дмитрий, появился дома только под утро. «Все развивалось по, как уже потом мы выяснили, стандартному сценарию, — говорит дядя Кристины. — Он пришел очень поздно, пьяный. Начал ее избивать, это происходило на кухне, поэтому Кристина вынуждена была обороняться чем попало. Она сумела взять в руки нож, пыталась не подпустить его, но он, поскольку был пьяный, в итоге сам на него напоролся».
«Позже из дела пропала одежда Кристины, в которую она в тот день была одета и которая была в крови, — продолжает Дмитрий. — Причем на ней, согласно экспертизе, была кровь моей племянницы, а не Ахмеда. Это доказывает то, что он ее бил в тот вечер, но эти доказательства почему-то исчезли».
По словам Дмитрия, его племянница до сих пор не может сама себе ответить на вопрос, почему раньше не ушла от мужа. «Думаю, что это из-за ребенка. Она всегда хотела семью, гордилась ей и никогда не показывала, что есть какие-то проблемы или еще что-то».
Уже больше полугода Кристина находится под домашним арестом в доме своей бабушки, где живет вместе с годовалым сыном. Следствие обвиняет ее в преднамеренном убийстве. По этой статье ей грозит до 15 лет лишения свободы.
Полгода назад в защиту Кристины Шидуковой на сайте Change.org была создана петиция. За это время она собрала больше 90 тысяч подписей. В петиции приводится цитата Кристины о последних месяцах жизни с мужем: «В него словно вселился дьявол, пил каждый день, стал часто не ночевать дома. Каждую такую ночь я лежала, прижимая к себе ребенка, и не знала, что лучше — отсутствие мужа или его возвращение. Слышала звук поворачивающегося в замке ключа и притворялась спящей, но это не помогало. Стаскивал с кровати, мог оттащить за волосы на кухню, чтобы выплеснуть свою злость. Иногда избивал прямо в комнате, молча, сильно, были моменты, когда я теряла сознание от боли, но не издавала ни звука — боялась, что ребенок проснется и испугается, иногда кричала и соседи даже вызывали полицию. Синяки не заживали месяцами. Было страшно и невыносимо жить. Задумывалась о самоубийстве, от которого меня спасали только мысли о ребенке».
Не так давно в дело Шидуковой включилась опытный в подобных делах адвокат из Владивостока Елена Соловьева.
«Дело Кристины — не исключительное, — рассказала «МБХ медиа» Соловьева. — Если вы посмотрите статистику по делам, которые возбуждаются по 105 статье Уголовного кодекса (убийство — прим. «МБХ медиа»), то вы обнаружите, что очень часто причиной таких дел становятся именно ситуации, связанные с домашним насилием».
Основных причин того, что домашнее насилие в России так распространено, по мнению Соловьевой, две: отсутствие нормального разговора об этом в медиа и плохое законодательство в этой сфере.
«Посмотрите телешоу на нашем телевидении, где обсуждаются такие ситуации, — делится адвокат. — Там постоянно зрители обвиняют жертв, а не настоящих преступников. В таких случаях регулярно произносятся фразы вроде «почему ты не развелась», «почему не ушла», «почему такого выбрала». Это такое стереотипное мышление наших граждан, которое навязано им телевизором и другими СМИ. Социальная реклама в этой сфере вообще отсутствует».
В России до сих пор не существует закона об охранном ордере для жертв домашнего насилия. Он действует в 127 странах мира и позволяет людям, столкнувшимся с подобной проблемой, максимально обезопасить свою дальнейшую жизнь. Если после выявления домашнего насилия агрессора не сажают в тюрьму, по закону об охранном ордере, на него могут наложить серьезные ограничения и запретить находиться в помещении совместного проживания с жертвой, общаться с ребенком (если насилие совершено по отношению к ребенку или в его присутствии), приближаться к местам постоянного или временного пребывания жертвы (дом, работа, учеба, больница), контактировать с жертвой напрямую или через третьих лиц. Список ограничений определяет суд.
В начале 2018 года депутат Государственной думы Оксана Пушкина говорила о том, что готовит законопроект об охранном ордере для жертв домашнего насилия и в ближайшие месяцы внесет его нижнюю палату парламента. Дальнейшая судьба этого законопроекта неизвестна, однако в Госдуму он так и не был внесен. Оперативного комментария «МБХ медиа» по этому вопросу Пушкина не дала.
«Вместо закона об охранном органе у нас есть служба участковых оперуполномоченных, которая действует по отработанному алгоритму, — рассказывает Елена Соловьева. — Если поступает жалоба о домашнем насилии, участковые чаще всего не принимают заявления и работают по принципу медиатора. Они говорят: «Обнимитесь, примиритесь» и так далее, но реально не вмешиваются. У них другая задача — не возбудить дело».
На участковых, по мнению Соловьевой, также влияет то, как в публичном поле преподносится проблема домашнего насилия — им кажется, что все это — «семейные дела».
«Еще одна проблема в том, что в России почти не существует психологических служб реабилитации, — утверждает Соловьева. — У нас нет специальных убежищ, как на Западе, где сидят психологи и работают с жертвами домашнего насилия. В такие убежища круглосуточно можно обратиться, и там тебе точно помогут. Кстати говоря, там работают не только с жертвами, но и с агрессорами, потому что их тоже необходимо лечить от этой болезни и возвращать в социум. В России вместо этого есть лишь маленькие общественные организации, которые работают на волонтерских началах и покрыть какой-то большой объем не могут. Государственной программой это не становится».
Первое заседание суда по существу дела Кристины Шидуковой состоится седьмого мая. Приговор девушке вынесет коллегия присяжных.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.