Заседание по «делу Седьмой студии» в Мещанском суде во второй раз уже, так же, как и 19 марта, прошло без публики и прессы. Мы попытались восстановить картину того, что происходило на этом необычном заседании, по рассказам его участников.
В конце прошлой недели фигуранты «дела Седьмой студии» получили из Мещанского суда смс-сообщения о том, что слушания состоятся 13 апреля в 11 часов. Это стало неожиданностью для участников процесса, ведь еще в марте председатель Верховного суда по сути установил мораторий на рассмотрение процессов по существу, разрешив слушать лишь неотлагательные дела. Но оказалось, что 8 апреля он неожиданно изменил свое мнение и выпустил новое постановление, согласно которому судам разрешалось проводить не только дела, носящие «безотлагательный характер» (вроде продления меры пресечения, дел в отношении несовершеннолетних и др.), но принимать решения самостоятельно и по другим делам.
А 10 апреля заместитель председателя Мосгорсуда Дмитрий Фомин разослал председателям районных судов предписание: «С 13 апреля принять меры для рассмотрения дел, поступивших в суд в 2019 году, и рассмотрение которых не предполагает нарушение мер безопасности, предпринимаемых в связи с угрозой распространения коронавирусной инфекции».
Прокурор и судья не боятся коронавируса
Суды «взяли под козырек». На 13 апреля Мосгорсуд назначил рассмотрение дела в отношении американского гражданина Пола Уилана, продолжение процесса «Седьмой студии», а на 16 апреля — прения сторон по делу «Нового величия» и другие процессы.
Фигуранты дела «Седьмой студии» рассказывают, что при входе в Мещанский суд приставы меряют температуру, но не настаивают. Да и трудно соблюдать дистанцию. Понятное дело, все заходят в один лифт. Все меры безопасности — имитационные и иллюзорные.
На этот раз дело слушается не в маленьком зале судьи Менделеевой, а в большом — у судьи Аккуратовой. Там проходил первый процесс по «театральному делу». Участников просят надеть маски и перчатки, их рассаживают по разным лавкам и выдают опросные листы, где просят расписаться и высказать свое мнение, согласны ли они участвовать в процессе, как того требует четвертый пункт постановления председателя Верховного суда «в условиях режима повышенной готовности».
На заседание из четырех фигурантов дела пришли только двое: Алексей Малобродский и Софья Апфельбаум. Нет режиссера Кирилла Серебренникова и бывшего гендиректора «Седьмой студии» Юрия Итина. Адвокаты — Дмитрий Харитонов, защитник Серебренникова, Юрий Лысенко, представляющий интересы Юрия Итина и Ирина Поверинова, защитник Софьи Апфельбаум, представитель Минюста.
Гособвинитель Михаил Резниченко, в отличие от них, не соблюдает мер безопасности, он без маски и без перчаток.
Впрочем, и судья Олеся Менделеева, вероятно, так же, как и прокурор, считает себя «бессмертной», а может, просто не уважает указы президента России и мэра Москвы Сергея Собянина.
Она выходит в зал без маски и перчаток и начинает процесс как ни в чем ни бывало: вся кафкианская обстановка, когда по залу «разбросаны» адвокаты и подсудимые, не кажется ей чем-то из ряда вон выходящим.
«Прошу садиться. Так, судебное заседание у нас продолжено, — говорит судья. — В том же составе суда. В судебном заседании нужно находиться в маске, в перчатках, работает лампа обеззараживающая. Предварительно в судебном заседании была проведена влажная уборка дезинфекция помещения».
Судья сообщает, что внимательно ознакомилась с ходатайствами адвокатов и участников процесса. Она знает, что они возражают против слушания дела в условиях пандемии. Она интересуется, почему нет адвоката Ксении Карпинский, почему нет Серебренникова и Итина.
Астма, гипертония, затяжной характер суда
Адвокат Дмитрий Харитонов представляет больничный лист своей коллеги-адвоката Карпинской, передает судье и справку о состоянии здоровья Кирилла Серебренникова, у которого астма, и ему необходимо изолироваться (в указе мэра Собянина говорится, что люди с такими заболеваниями просто обязаны сидеть на “самоизоляции” до 1 мая).
Адвокат Лысенко, в свою очередь, сообщает судье, что у его подзащитного Юрия Итина — высокое давление и врач прописал ему домашний режим, а в поликлинике по месту жительства Итина закончились бланки, поэтому он не может сегодня представить больничный судье. Судья предлагает желающим антисептик и дает слово адвокату Ирине Повериновой:
«В связи с указом президента России я также категорически возражаю, чтобы дело было заслушано, — говорит защитница Софьи Апфельбаум. — Нет на то никаких оснований».
Адвокат объясняет, что дело не является безотлагательным и что каждый день возрастает число заболевших. Она просит «отложить дело слушанием до окончания срока указа президента Российской Федерации от 2.04.2020».
Выслушав все ходатайства, судья Менделеева терпеливо, как будто разговаривает с нерадивыми школьниками, объясняет адвокатам суть проблемы. Оказывается, процесс «носит затяжной характер» и все защитники неоднократно об этом высказывались, поэтому дело необходимо слушать. То
есть, практически, во что бы то ни стало.
«Вы, к сожалению, стремление суда не разделяете!» — подчеркивает Менделеева.
Адвокат Ирина Поверинова просит разрешения возразить и возражает эмоционально и аргументированно: «Мы никогда никому не говорили, что наше дело носит затяжной характер, оно никак не может называться делом, которое затянулось. Мы чуть ли не каждый день были в судебном заседании, никто никогда не опаздывал. Наше дело не только не носит затяжной характер, а очень даже интенсивный. А вот сейчас, когда суд назначил это дело в разгар эпидемии, когда еще не пройден пик и в стране вообще паника, я думаю, что это как раз никак не обосновано.
Поэтому, ничего личного, но я считаю, что здоровье прежде всего. У нас всем этим людям надо еще долго жить. У кого-то есть дети, у кого-то нет. Мы все люди семейные. Какая необходимость нас сегодня вызывать в суд? Когда в стране уже не знаю что началось? Меры ужесточаются, а не ослабляются. Я не понимаю, конечно, но Верховный же суд конкретно написал: «Слушаются дела безотлагательного характера».
Судья Менделеева напоминает Повериновой про пресловутый четвертый пункт в постановлении Верховного суда.
«Защитник, вы в магазин ходите?»
Адвокат Поверинова не сдается и продолжает: «Да, я прекрасно знаю наизусть это постановление. Безотлагательные дела — они все перечислены. На усмотрение суда. Я просто благодарна суду, что он лишний раз демонстрирует ангажированность этого дела. Миллионы дел в судах, сотни. А наше дело — безотлагательное. В чем безотлагательность? У нас у людей даже нет меры пресечения. Разберетесь, признаете виновными или невиновными, вынесете приговор. Что за гонка прямо сейчас, когда цифры страшные? Я не знаю, включаешь телевизор, там страсти Господни: 60 «скорых помощей» по девять часов людей не могут сдать больных в стационар и мы на этом фоне идем себе в суд. И здесь вот разыгрывается — не знаю, что это, какое указание: «Не подходите к друг другу, садитесь там». А как я должна общаться со своей подзащитной? Я вынуждена с ней разговаривать, обсуждать, потому что я представляю ее интересы. То есть меня вынуждают просто нарушать тот человеческий, эпидемиологический режим, как нормального человека, который не хотел бы заболеть. Мне не хотелось бы говорить о своем возрасте, потому что я нормальный человек, который с утра до ночи занимается делами, веселая, счастливая. Тем не менее мне 65 лет, и я в группе риска».
Судья: «Вы выглядите моложе!»
Адвокат Поверинова признается, что чувствует себя молодой, но, если она заболеет, как себя будет чувствовать судья?
Судья Менделеева неумолима, она желает адвокату Повериновой здоровья и объясняет, что судьи, «что бы ни случилось, все равно выйдут в процесс» (ну прямо как в армии! — ЗС).
«Мы с вами собирались в прошлый раз и обговаривали даты. То, что так повернется ситуация с эпидемией в стране, извините, я не могу предсказать», — признается судья Менделеева.
Последующий диалог между судьей и адвокатом достоин того, чтобы его воспроизвести в точности.
Судья: «Мы создали сейчас для вас все условия, чтобы вы максимально безопасно чувствовали себя в зале суда».
Адвокат Поверинова: «Максимально спокойно, могли бы, если бы люди не умирали десятки и сотнями».
Судья: «Защитник, вы в магазин ходите?»
«Не надо ничего бояться»
Согласитесь: последний судейский аргумент не требует комментариев.
Можно только восхищаться выдержкой адвоката Ирины Повериновой, которая и после вопроса о походе в магазин продолжала убеждать судью в том, что невозможно проводить процесс в условиях пандемии с риском для жизни его участников и тех свидетелей, которых хотелось бы еще заслушать.
Судья Олеся Менделеева призывает адвокатов не паниковать: «Не надо ничего бояться. Все будет хорошо. Никакого злого умысла нет. Никто не знал, как ситуация обернется».
И в заключение она привычно спрашивает участников процесса, возможно ли рассматривать дело при такой явке. Прокурор Резниченко милостиво заявляет, что следует отложить заседание до выздоровления адвоката Карпинской.
Адвокат Дмитрий Харитонов предлагает приостановить слушания дела до тех пор, «пока страна вернется к нормальной жизни».
Судья живо интересуется, есть ли у Харитонова информация, когда страна вернется к нормальной жизни. На помощь коллеге приходит адвокат Ирина Поверинова: «30 апреля все будет ясно».
И вот, выслушав всех, поинтересовавшись здоровьем Алексея Малобродского, судья Менделеева откладывает дело до 20 апреля, в связи с больничным адвоката Ксении Карпинской.
И , как всегда, шелестя мантией, удаляется в совещательную комнату.
А мне ужасно интересно: она и правда уверена, что пандемия не коснется ее и ее знакомых? И что миллионы заразившихся и 115 тысяч смертей по всему миру — это придумка адвокатов?
Бесправие адвокатов и подсудимых
«Наши возражения и ходатайства об отложении слушаний в связи с пандемией на судью не произвели никакого впечатления. Пункт о согласии всех сторон (прописанный в постановлении председателя Верховного суда) продолжает оставаться таким же ничего не значащим, — комментирует ситуацию бывший генпродюсер «Седьмой студии» Алексей Малобродский. — И как обычно, они чисто формально заявляют, что с учетом нашего мнения они принимают свои решения, по сути с нашим мнением не считаясь. При этом судья причитала, что дело аж с 2018 года слушается, и, по ее мнению, носит затяжной характер.
При этом судья как бы забывает, что не мы, а суд в предыдущем составе инициировал повторную экспертизу, что не мы, а суд в предыдущем составе вернул дело на доследование, что не мы, а прокуратура инициировала следующую экспертизу . Судья почему-то забывает, что в течение полутора месяцев гособвинение, которое инициировало эту экспертизу, не могло предоставить ни одного эксперта и почему-то судья сетует, что обвиняемый и защита не разделяют ее стремление быстро завершить суд».
Малобродский обращает внимание на то, что в этом процессе в очередной раз было продемонстрировано неравенство сторон. Оно, как ни смешно, выразилось и в том, что судья и прокурор, в отличие от адвокатов и подсудимых, вышли в процесс без маски и перчаток, показывая всем своим видом, что не боятся коронавируса.
И при этом судья всячески подчеркивала, что заботится о здоровье адвокатов и фигурантов дела.
Чтобы зафиксировать эту «заботу», в зал был командирован сотрудник пресс-службы суда. Он сфотографировал адвокатов и подсудимых. Понятно, что это делается для отчета председателю Мосгорсуда: мы соблюдаем рекомендации, обеспечиваем безопасность участников процесса. Имитация, как и было сказано…
Через неделю этот драматический судебный фарс повторится.
Если кто-то не остановит это судебное безумие и нарушение Конституции и УПК.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.