Оперный певец из Северной Осетии Вадим Чельдиев в 2018 году дарил детям из малоимущих семей музыкальные инструменты, выступал против пенсионной реформы и завода «Электроцинк» в родном Владикавказе, возродил старую осетинскую традицию взаимопомощи, из которой в республике выросло общественное движение «Ирон Зиу». Вадим рассказал «МБХ медиа», что вынудило артиста стать активистом и благотворителем и как дать понять согражданам, что кроме них самих им никто не поможет, включая государство.
— Как вы, человек искусства, пришли в политику?
— Я 17 лет прожил в Санкт-Петербурге, поддерживал мировую культуру. Мне предлагали работу в европейских театрах, меня до сих пор зовут, но я понял, что не могу считать себя истинным артистом, который должен исцелять души, потому что я не смогу вылечить душу голодному человеку: он не сосредоточится на моем творчестве, ему нужно поесть и накормить своих детей. Я пытаюсь сделать все от меня зависящее, стараюсь оставить что-то своему трехлетнему сыну, хотя бы хорошее государство.
Для меня с детства чувство справедливости значит очень много, так как я осетин по происхождению: меня так воспитали. Я не могу назвать это политикой, если только неравнодушие граничит с политикой, тогда вы правы. Любому неравнодушному здравомыслящему человеку понятно, что государству мы не нужны, что бедные люди предоставлены сами себе.
В политику я, если и пришел, то вышло это так. Я очень болезненно отнесся к тому, что весь осетинский парламент единогласно поддержал повышение пенсионного возраста. Я публично отказался от звания заслуженного артиста республики, потому что мне очень неприятно, что звание мне вручили те же люди, которые безразлично относятся к нашим старикам. Дальше был «Электроцинк» — страшный завод, который отравил полреспублики. Я инициировал сход на площади, чтобы завод закрыли. Я живу рядом с «Элетроцинком», мой отец не ходит, я понял, что в случае катастрофы я не эвакуирую своего отца и буду умирать рядом с ним. На этой площади было обращение к Путину, где я сказал, что я за него не голосовал. На меня обрушились СМИ, в их глазах я теперь какой-то политический не знаю даже кто. Но в политику я не лезу. Естественно, коррупционная власть боится единения бедного народа и таких лидеров, как я. Меня здесь политики не очень любят, потому что я заставляю их работать и ничего взамен не хочу. Видимо, я для них опасный враг.
— Вам пытались каким-то образом навредить?
— Люди во власти пытаются дискредитировать меня в глазах народа, распускают слухи, но народ только злится на них. У нас, например, земельные споры с ингушами. Министерство культуры слезно просило меня представить республику на Дне Ингушетии. Я согласился выступить бесплатно, но с условием, что буду петь на своем родном языке песню, которую выбрал сам. А потом против меня распустили слухи, что в Ингушетии собирают подписи за то, чтобы мне вручили звание народного артиста. Я выложил видео о том, что горжусь всеми своими выступлениями и что если даже в аду мне придется спеть на своем родном языке, то я готов это сделать.
В прошлом году мне испортили сольный концерт, с которого я зарабатываю деньги для своей семьи, то есть сделали так, что концерт получился в минус. Я арендовал помещение, кто-то сверху позвонил в кассу, а зрителям потом говорили: «На Чельдиева? На Чельдиева билеты закончились». А билетов на ползала лежит. Вот такие мелкие способы напакостить, но не более.
— Вы говорите, что вас окрестили оппозиционером после обращения к Путину, а сами вы таковым себя считаете?
— Я считаю себя ровно таким же оппозиционером, каким считает себя каждый гражданин нашей страны. Я артист, мне всевышний дал возможность быть артистом. Я мужчина, а мужчина имеет право потерять лицо всего один раз в жизни, второго шанса не будет. За 37 лет мне удалось не потерять своего лица, я реагирую по совести, как меня воспитывали. А то, что я делаю и говорю, это я взял на себя ответственность парламентера между народом и властью. Все, что я говорю правительству, это лишь сформулированные в моей голове мысли всего народа, и я не говорю только про осетин, а абсолютно про все народы в составе России: во Владикавказе больше ста национальностей, мы все живем очень большой дружной семьей. Я излагаю только то, что хочет донести народ: скоро будет достигнута точка кипения, пар выйдет, никто этого не хочет, а власть не хочет поворачиваться лицом к людям.
— С чего началась ваша благотворительность?
— В прошлом году мне написала одна женщина, уже три года они с мужем не могут купить сыну гитару. Я сначала подумал, обманывает — посмотрел со своей колокольни. Когда я ей позвонил, она рассказала, что муж преподает в школе, зарплата 12 тысяч рублей, она работает санитаркой в поликлинике, шесть тысяч рублей — на двоих 18. Двое детей-школьников, ЖКХ, покушать, одеть детей: старший растет, младший донашивает. Когда я зашел в магазин, увидел цены от 13 тысяч рублей, я, взрослый дядя, реально чуть не заплакал от того, что не поверил этой женщине. Полная семья, родители, работая в уважаемых профессиях, не могут купить гитару долбанную, да простит меня бог музыки. Я купил и подарил. Мне перезвонила мать: «Вы не поверите, я захожу в комнату еще раз поздравить сына, он лежит на кровати, обнимает гитару и плачет, не верит, что ему подарили гитару». Но у них же еще младший. На следующий день я купил детскую гитару, чтобы они играли вдвоем. У этих детей должна быть надежда на будущее, понимание, что если родители не могут, а государство не хочет, есть мы, неравнодушные люди, которые хотят, чтобы зажглась еще одна звезда. Я знаю, это цепная реакция, эти дети вырастут и будут делать то же самое, что и я сейчас. На нас, старших, уже, к сожалению, нет надежды, вся надежда на молодых, которых можно с детства, что я называю, этим облучить. Так я начал дарить детям из бедных семей музыкальные инструменты.
— Когда вы решили возродить традицию взаимопомощи?
— Все началось с того, что бывшему заложнику бесланской школы, Сослану Канукову, по интернету собирали деньги на лечение во Франции. Я был уверен, что после Беслана дети обеспечены государством так, что их правнуки смогут лечиться на эти деньги. Я был до слез шокирован, что детям, с которыми это сделало государство, мы собираем деньги по копейкам. Это унизительно. Все случилось, наверное, благодаря провидению всевышнего. Я прилетел на похороны Сослана (Кана умер 10 октября 2018 года. — «МБХ медиа») . Потом я публично дал себе слово, что не уеду из Осетии, пока «Электроцинк» не закроется, потом подарил один музыкальный инструмент, другой и понял, что это мой наркотик. Я не знаю, как кумарит наркоманов от наркотиков, но, наверное, так же, как меня от улыбок детей. У меня один сын, но я понимаю, что у меня теперь, не побоюсь этого слова, десятки детей. Это чувство дорогого стоит, когда к тебе на площади в центре города подбегают чужие для тебя дети и обнимают, целуют, облепляют, будто ты очень близкий родственник или папа, который вернулся из дальней-дальней командировки. Это чувство ни на какие деньги не купишь.
Я вспомнил старую осетинскую традицию взаимопомощи. Я собрал вокруг себя своих друзей и единомышленников, так началось «Ирон Зиу». «Ирон» — осетинский, «зиу» дословно не перевести, но ближе к слову «хоровод», то есть единая работа, единение, что-то подобное. Я зарабатываю только концертами, если мне не хватает на что-то денег, я пишу пост, мне скидывают на карту. Все работает на доверии ко мне. На эти деньги мы помогаем людям, покупаем инструменты детям, аккумулируем молодежь в селах, чтобы все бедные люди объединились и начали помогать друг другу. Казалось бы, элементарная штука: если тысяча человек в месяц скинется по тысяче рублей, то это будет миллион, на который можно построить дома, оплатить лечение. Если государство от нас отвернулось, давайте сами друг другу помогать.
— Каких результатов «Ирон Зиу» удалось добиться за два месяца?
— Мы собрали около двух миллионов рублей, сбились со счету, скольким людям удалось помочь на эти деньги, но это всего лишь смешные два миллиона рублей. Я запланировал три сольных концерта в Москве, Петербурге и Владикавказе. Все заработанные деньги с концертов, около трех миллионов рублей, я передам в фонд. Я помогаю семьям, про которые забыло государство. Нам говорят, зачем рожать, государство вам ничего не должно, а я говорю, что не вам, извините, мразям, мать родила детей, а нам — много братьев и сестер, поэтому мы должны относиться к ним соответственно. Я открыл по всей Осетии точки «Ирон Зиу», чтобы люди сами организовывались.
— В чем заключается идея «Ирон Зиу»?
— Сегодня ты помогаешь соседу, завтра соседи помогут тебе. Делаете кассу взаимопомощи, объединяетесь, и по одному дому по очереди начинаете наводить порядок. Это пирамида добра, вечный двигатель.
Не ждите больше государство, оно вам не помогает, объединяйтесь и делайте все сами, скидывайтесь, лечите, учите, помогайте друг другу. Делайте это все до тех пор, пока сами не зададите себе вопрос: «Если мы все делаем, зачем нам это правительство и государство?». Это не революционный подход, это адекватный, очевидный вопрос. За два месяца этой деятельности я понял, что небезразличных к чужой проблеме людей очень много, только у них не было точки соприкосновения.
— Вам не кажется, что это утопическая идея?
— Мы ее уже реализовываем. Мне такой вопрос задают постоянно, но за два месяца мне удалось показать на деле больше, чем объяснить словами около десяти лет. Это все реально работает.
— Чего вам уже удалось достичь?
— «Ирон Зиу» работает во многих домах культуры республики, хотя мы еще юридически не зарегистрированы, но уже работаем — на доверии, платим зарплаты четырем учителям по актерскому мастерству, игре на гармошке, фортепиано и скрипке, они ездят в села и занимаются с детьми. Это делает не страна, не Министерство культуры, не правительство республики, а «Ирон Зоу», которому скидывают деньги простые люди. Знаете, сколько государство жалеет денег на одного преподавателя? Семь тысяч рублей в месяц. Сейчас мы закупаем инструменты в эти дома культуры. Школы и спорткомплексы предоставляют нам помещения, мы оплачиваем педагогов по танцам, тренеров восточных единоборств. Это не родители должны платить, а, наоборот, мы должны платить родителям за таких детей, потому что, когда эти дети добиваются высот, это наша гордость.
— Как с вами связываются?
— Мне пишут в директ, я отвечаю только там. Сообщений очень много, нак не отреагировать на письмо матери ребенка-инвалида, который скоро умрет, а ей не дают квоту, она мать-одиночка с еще двумя детьми и работать не может? Она мне пишет, что если бы не было этих двоих детей, то она бы повесилась. Женщины на самом деле сильный пол, потому что на вашем месте мы бы уже давно застрелились. Бывало такое, что я с утра открывал директ и умывался слезами. Я артист, я все пропускаю через себя, каждую проблему. Уже килограммов на семь похудел.
— Что вы собираетесь делать с «Ирон Зиу» дальше?
— Я понимаю, что крупные компании не могут переводить мне деньги, поэтому сейчас я готовлю устав, собираюсь зарегистрировать фонд в Минюсте. Это будет всероссийский фонд, потому что «Ирон Зиу» не только осетинская тема. Это было придумано в Осетии, когда осетины еще жили в горах в сложных условиях. Если, например, перед зимой в селе был дом, где нет мужчин, или все пожилые, кто-то инвалид, то все шли на сенокос и косили каждому дому поровну, чтобы никто зимой не умер от голода. Я хочу поделиться этим со всеми гражданами нашей страны, чтобы ни в одном селе России больше не было ни одного бедного дома. Мне уже пишут из Саратова и Ленинградской области, чтобы сделать «Зиу» у себя.
Сейчас я собираю ассоциации врачей, юристов, предпринимателей, которые будут бесплатно помогать людям. У нас уже есть пункты в осетинских селах, основные будут в близлежащих городах, которые связаны с центральным во Владикавказе. В сельских пунктах будут, например, собирать детей, кому нужно зубы вылечить, отправят к нам в ассоциацию врачей. Ассоциация предпринимателей будет строить дома семьям, которые живут в семи-восьми квадратных метрах, даже без ванны с восемью детьми. Кто-то ежемесячно перечислит какой-то процент от выручки, кто-то своей продукцией поможет. Для этого мне уже дали бесплатно два помещения. Я ни за что не плачу ни копейки. Сейчас еще будет складское помещение для продуктов, которые мы будем развозить по бедным семьям, пока их дети не достигнут совершеннолетия и не устроятся на работу. Будем помогать с юридическими проблемами и ЖКХ.
— Вам не кажется, что самоорганизация с ежемесячными платежами, когда люди и так платят налоги и живут на маленькие зарплаты, это много?
— Чиновники — наши слуги. Они сидят в своих кабинетах за наши налоги, чтобы улучшать нашу жизнь. Наше дело им мешает, мы провоцируем их работать, потому что люди начинают задавать вопросы: «Почему они помогают детям, когда есть соцзащита?». И вы не поверите, все начинают работать, а они этого очень не любят.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.