Замглавы ФСИН Валерий Максименко подал рапорт об отставке. Вспоминаем, чем он отличился на этой должности.
Валерий Максименко генерал-лейтенант внутренней службы, служил в вооруженных силах с 1983 по 2009 года, после чего работал в народном хозяйстве, а в 2012 году попал во ФСИН. Начинал с должности начальника аппарата директора ФСИН России, заведовал трудовой адаптацией осужденных, а в 2016 году президент назначил его заместителем директора ФСИН Геннадия Корниенко, которого месяц назад на этом посту сменил бывший начальник ФСБ по Красноярскому краю Александр Калашников.
За четыре года работы заместителем Корниенко Валерий Максименко запомнился журналистам и правозащитникам как человек, который пытался менять систему ФСИН по мере своих возможностей, вспоминает обозреватель «МБХ медиа», член ОНК Москвы с 2008 по 2016 год Зоя Светова.
В 2016 году после обращений правозащитников и публикаций в СМИ о переполненном женском СИЗО-6 в Москве, в котором арестованным приходилось спать на полу и раскладушках, ФСИН провела проверку и устранила нарушения. Зоя Светова рассказывает, что Максименко лично осмотрел изолятор и был шокирован условиями содержания.
«Мы не собираемся покрывать недобросовестных сотрудников, утаивать их нарушения и тем более преступления. Нарушения и преступления, дискредитирующие нашу службу, будем искоренять жесточайшим образом. А те сотрудники, кто повинен в нарушении закона, сами окажутся в местах лишения свободы», — заявлял тогда Максименко.
Он же предложил кандидатуру бывшего члена ОНК Анны Каретниковой на должность советника УФСИН Москвы, говорит Светова.
«Максименко пытался сделать ФСИН с человеческим лицом. Он действительно давал комментарии и пытался помочь. Я лично обращалась к нему по поводу разных обвиняемых, тяжело больных, он пытался им помочь в рамках своих полномочий, способствовал тому, чтобы эти люди были госпитализированы».
Еще Максименко называл первого осужденного за неоднократное нарушение закона о митингах, 212.1 УК РФ, Ильдара Дадина «очень талантливым имитатором», когда тот пожаловался на пытки в карельской колонии № 7, а журналистов чиновник раскритиковал.
«К сожалению, в правозащитном сообществе нашлись и такие представители, которые намеренно пытались дестабилизировать обстановку: сообщали СМИ недостоверную информацию, измышляя и выдумывая истории, которые бы дискредитировали сотрудников уголовно-исполнительной системы, при этом не имея ни единого достоверного и подтвержденного факта», — заявил Максименко в ноябре 2016 года.
«После этой истории он встречался с правозащитниками, говорил, что хочет разобраться с пытками в колониях. Мы видим, что ему это не удалось, — говорит Зоя Светова. — Он пытался бороться с пытками, но один человек в этой системе не может сделать ничего».
С Максименко связана другая достаточно громкая история про голодовку Олега Сенцова, вспоминает Светова. В 2018 году, когда режиссер прекратил голодовку после 145 дней и уже потерял 12 килограммов, чиновник заявил, что Сенцова сразу же накормили куриным бульоном. Нельзя кормить такой пищей человека после голодовки, объясняет Светова.
«Одна женщина-врач по собственной инициативе поехала на рынок, купила живую курицу, ощипала ее и сама лично сварила из нее прекрасный питательный бульон. Представьте этот наваристый ароматный куриный бульон? И она им практически с ложечки накормила заключенного», — рассказал тогда Максименко.
Transparency International выяснил, что, несмотря на то, что у Максименко уже была четырехкомнатная квартира в районе Марьино, переписанная на жену и детей, он получил субсидию на покупку жилья как сотрудник ФСИН в размере 14 миллионов рублей. Организация писала: «Согласно Уголовно-исполнительному кодексу РФ, норма жилой площади в расчете на одного осужденного к лишению свободы в исправительных колониях не может быть менее двух квадратных метров. Замдиректора ФСИН генерал-майор Максименко проживает в несравнимо лучших условиях (в его квартире разместились бы 42 заключенных колонии), но это не мешает ему просить у государства денег на то, чтобы условия стали еще лучше».
Накануне новости об отставке Максименко заявил, что не будет давать комментарии журналистам из-за того, что из-за новостей о некоторых сотрудниках службы исполнения наказаний ему «со стыда хочется под землю провалиться».
Несмотря на то, что теперь журналистам нужно будет делать письменные запросы в пресс-службу ведомства, Максименко пообещал: «Мы и дальше ничего не собираемся скрывать от нашего общества, от нашего народа, да и от вас, от журналистов. Будем готовы ответить всегда на любые, пусть даже и не совсем приятные и удобные для нас вопросы». Но журналисты и правозащитники в этом не уверены.
Спецкор «Московского комсомольца», член московского ОНК Ева Меркачева рассказала «МБХ медиа», что до прихода Максименко от пресс-службы было невозможно получить информацию.
«Я пишу про ФСИН уже лет 15, я помню, как вначале, что бы ни писали, мы получали куцые комментарии в духе “В Багдаде все спокойно”, даже если у нас были документы и свидетельства о нарушениях и пытках на руках, нам всегда говорили, что это неправда. Откровенно не признавать факты поразительно, наравне с какой-то глупостью, — рассказывает журналистка. — А пришел Максименко и отвечал: тут сотрудники дебилы, а вот тут преступники, надо их наказывать. Это, конечно, подкупало».
Меркачева отзывается о Максименко как об открытом человеке с гуманистическими идеями, который отвечал за международное взаимодействие российского ФСИН с зарубежными коллегами.
«Это был единственный человек в этой системе, с которым можно было вести диалог. Он мог говорить что-то, что нам не нравилось, но он старался сделать систему открытой для журналистов и правозащитников, насколько это возможно. Максименко вообще был открыт для общения, для очень закрытой тюремной системы это большая редкость, — говорит Зоя Светова. — Такое ощущение, что эта система совсем закроется с уходом Максименко, я не знаю, к кому теперь будут обращаться. Для меня очевидно, что его уход — это сигнал того, что система ФСИН станет еще более закрытой».
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.