Олег Сенцов: «Я рад, что в России просыпается гражданское общество»

Как проходила  скайп—конференция Олега Сенцова и Александра Кольченко с участниками бессрочного пикета «За обмен всех на всех» после спектакля «Война близко» в Театре.док. Модератор разговора — обозреватель «МБХ медиа» Зоя Светова. 

Зоя Светова: Олег Сенцов, привет! Олег Сенцов и Саша Кольченко, вы нас видите, вы нас слышите?

Олег Сенцов: Да, мы вас слышим. И видим. Что у вас там случилось опять, Зоя Феликсовна?

Зоя Светова: У нас в России все сложно, Олег Геннадьевич. У нас сейчас был спектакль в вашу честь. Замечательный спектакль Елены Греминой, прекрасных артистов, которые только что его сыграли. Но спектакль нам попытались испортить. Потому что сюда явились некоторые люди, которых мы называем SERB’ы. Но это не сербы (по национальности), вы, наверное, про них слышали, которые бросили в окно два стаканчика с говном. И поэтому у нас сейчас пахнет тут говном. Но мы все равно очень хотим с вами пообщаться. И вот тут в зале, в этом зале замечательном больше половины или вообще больше всего этого зала — это люди, которые 365 дней стояли у администрации российского президента за «обмен всех на всех». И ровно через год вас всех освободили. Эти люди хотят вам что—то важное сказать, Олег Геннадьевич и дорогой Саша Кольченко.

Олег Сенцов: Давайте без отчества. 

Зоя Светова: Хорошо, Олег.

(обращаясь к залу)  Я хочу, чтобы вы говорили. Пожалуйста, Света, скажите, что вы хотите сказать.

Светлана Шмелева: Спасибо за эту честь, на самом деле. 

 

Зоя Светова: Это Света Шмелева, одна из самых активных стояльщиц на пикете. 

Светлана Шмелева: Это совсем не так. Не самая активная, но раз уж мне выпала эта честь, хотя  мы не договаривались. У меня, конечно же, никаких вопросов нет. Но я хотела сказать, во—первых, спасибо. Без осуждения людей, которые не поступают так. Но действительно большая редкость, когда люди освобождаясь продолжают не только наверстывать какую—то свою личную жизнь, но и не забывают о тех, кто остался в заключении, и продолжают отстаивать их право на свободу. И за это безмерное спасибо. 

Олег Сенцов: Пока ничего не сделали в этом направлении. Пока «спасибо» рано говорить. 

Светлана Шмелева: Выступление, которое мы слышали (имеются в виду слова Олега Сенцова на пресс—конференции в Киеве: «…еще есть россияне, которые борются за свободную Россию и Украину. Наши настоящие братья». — «МБХ медиа») имело огромное значение и здесь. И отдельно личное для меня спасибо за это слово «братья», Олег, которое я впервые с 2014 года услышала по отношению к нам, гражданам России.

Олег Сенцов: По поступкам людей судят, а не по гражданству. 

Светлана Шмелева: Спасибо. Это большая редкость и было для меня личным событием в жизни. Я уверена, что главное, что все хотели сказать это поздравления, потому что для нас лично это безмерная радость, эта свобода для вас. То, что вы воссоединились со своими семьями. Это незабываемое событие для всех нас в нашей жизни. Спасибо большое, поздравляю.

Олег Сенцов: Спасибо. Я хочу сказать спасибо всем тем людям, которые участвовали в этих пикетах. Всем тем людям, которые поддерживали нас и остальных политзаключенных,  как украинских, так и российских. Я уже сказал, что не разделяю. Для меня это все узники Кремля, борцы с режимом. В этом плане мы все братья больше, чем многие другие. Так же отдельное спасибо Театру.док, который поставил не только эту пьесу про наше дело. Насколько я понимаю, тут несколько дел в одной пьесе. Театр.док всегда был на острие политической борьбы. Спасибо за их мужество. Потому что они страдают за это, их выселяют. Спасибо этим людям за то, что они делают.

Зоя Светова: Можно вопрос? Я хотела спросить, а вы вообще знали, Саша, вы знали, что за вас стоят люди в пикетах, пишут письма, вообще, что о вас думают?

Александр Кольченко: Да, знал. Из «Новой» узнавал, тоже от матери узнавал.

Зоя Светова: А вы, Олег?

Олег Сенцов: Про пикеты? Из «Новой», из писем. Я переписывался с Юлей Самойловой (организатор пикета — «МБХ медиа»). Это была известная акция, мне фотографии присылали, поэтому я хорошо знал. 

Зоя Светова: Есть кто—то, кто хочет спросить, сказать? Или кроме поздравлений ничего? У нас сейчас такой странный, не телемост, не телеинтервью, это просто общение. Вот тоже очень важный человек из пикетов хочет вам сказать. 

Александр Рекубратский : Я хотел спросить Олега Сенцова. Олег, когда вы начинали голодовку, вы понимали, что ваша голодовка вызовет подъем общественного движения в России?

Олег Сенцов: Нет.

Александр Рекубратский : Тем не менее, это произошло. Ваша голодовка вызвала движение в России. Очень многие люди, которые никогда не выходили с протестом, стали выходить в вашу поддержку, в поддержку украинских политзаключенных. Они подходили и говорили, что их вывела на улицу голодовка Олега Сенцова. То, что вы сделали для общественного движения в России — это очень большое дело. Спасибо вам за это.

Олег Сенцов: Спасибо, я этого не планировал. Это было неожиданно. И сейчас я вижу, когда в течение этого года произошли другие громкие дела — Голунова, когда все общество, журналисты  России в первую очередь,  выступили единым фронтом,  помогло. Система дала заднюю, что  редко. Его освободили очень быстро. Такая же сейчас ситуация с Костей Котовым, Устиновым. Когда тоже народ солидарен в своем единении против несправедливости. Я тоже присоединяю свой голос к протестам против этих дел, против обвинений — абсолютная фантазия, не имеющая ничего общего с реальностью. Конечно, это все несправедливо. Я рад, что в России просыпается гражданское общество. Вы можете меняться и показываете сами себе, что вы  сила вместе. И система с вами будет считаться. Это очень хорошо, потому что у нас это все тоже было.

 Мы все это прошли и имеем свой результат. Вы тоже своего добьетесь. Единственное, не нужно выделять одного. Костя Котов не один, есть другие люди, которые тоже сейчас сидят, которые параллельно с ним проходят по этим же делам. Поэтому, пожалуйста, называйте остальных. 

Виктория Ивлева: Здравствуйте, я Виктория Ивлева. Я хотела попросить вас не забывать о Косте никогда. Пожалуйста, говорите о нем  как можно больше. Мы пытаемся делать все, что мы можем. Но можем мы крайне мало, к сожалению. И хотим, чтобы вы говорили не только о Косте, но и об этом “московским деле”. И очень на вас надеемся. Я могу сказать, что я сама почти каждый день кому—то говорю: «Знаешь, как сказал Олег Сенцов, не бояться это так несложно». Спасибо вам за эту фразу. Еще я вам лично хотела сказать, что когда вы сидели в «Лефортово», каждый раз, когда я приносила туда передачи, я спрашивала в окошко, есть ли в «Лефортово» Сенцов. И они говорили, что вас там нет. Каждый раз они говорили, что Сенцова нет. И у меня дома до сих пор лежит опись «Сенцов Олег Геннадьевич» из этой передачи, которую так никогда  не удалось вам передать. Почему они вас из «Лефортово» выделили отдельно и не позволяли передать передачу, этого я понять не могу. Мы считали, что вы там, и каждый раз честно приносили. Спасибо. «Не бояться» —  это так несложно.

Олег Сенцов: Спасибо. Я знаю, что вы делали очень много для нас, для моряков, спасибо вам за это. Касаемо Кости, я только что про это сказал. Костя — пример этого дела. Я его лично не знал, но о нем все хорошо говорят. Это однозначно такой человек. Но я только что сказал, что он не один. Не нужно никого выделять, и я не буду выделять ни одного украинца, ни одного россиянина. Я буду говорить про всех. Это очень важно. Потому что на своем примере я понимаю, что про меня говорили больше, чем про других. И мне это очень сильно не нравилось, потому что я такой же как другой, у кого две ноги, две руки. И который такой же человек, как и я, про которого мало  кто говорил. Сейчас в плену какой—то украинец или россиянин, но он не медийный, про него не знают. Про него не пишут в газетах, про него не выходят с пикетами, не присылают передач. А он тоже ничего не сделал. Просто попал в эту систему, как—то про него не особо помнят. И забывать про таких людей, выделять кого—то особенно — это неправильно.

Зоя Светова: Спасибо большое, Олег, за то, что ты действительно стоишь за всех. Мне было ужасно интересно, это такая история, когда ты оказался в этом самолете с людьми, которых ты, по сути, вывел, вывез, потому что если бы ты тогда не начал свою голодовку, то, честно говоря, об остальных людях из твоего «списка» (речь о «списке Сенцова», в котором были имена 150 украинских политзаключенных, которые содержались в российских колониях и тюрьмах — «МБХ медиа»)  не так много знали даже в России, не говоря уже о Западе. 

Благодаря тому, что ты этот список огласил, говоря, что ты голодаешь не за себя, а за других, это ужасно важно было. Когда ты с ними оказался в самолете или когда ты оказался с ними  в тюрьме («Лефортово»), о чем ты думал,  ты верил, что все—таки этот обмен состоится? Я смотрела твое интервью на «Громадське», меня поразила фраза, когда ты сказал, что ты всегда знал, что все будет хорошо, что ты выйдешь на свободу раньше, чем закончится срок. Откуда эта вера, можешь рассказать?

Олег Сенцов: Что здесь непонятного? Я был уверен в своей стране, в своих людях, что они меня спасут. Для меня это было объективно, потому что я много сделал для своей страны, она много сделала для меня. И люди адекватные, хорошие меня поддержали в этом. Вы знаете, что завтра утром будет утро и взойдет солнце. Верите? Зоя Феликсовна, завтра утром будет солнце или нет? Будет утро.

Зоя Светова: Мне хочется, чтобы вопросы задали  артисты, которые играют в этом спектакле, они стесняются, потому что мы тут все собрались — правозащитники, поклонники Сенцова. А вот есть артисты, я хочу, чтобы они сказали. Они как дети, стесняются сказать.

Олег Сенцов: Я хотел сказать всем собравшимся, Зое Феликсовне, артистам Театра.док, что это телемост Олега Сенцова и Александра Кольченко. Спрашивайте! 

Константин Кожевников, артист Театра.док: Меня зовут Костя. Я просто хотел узнать, как у вас сейчас дела? Встречались ли вы с Геной Афанасьевым?

Олег Сенцов: Кому вопрос?

Костя: Обоим.

Олег Сенцов: У меня все хорошо. С Геной Афанасьевым не встречался и не стремлюсь. 

Александр Кольченко: Аналогично.

Вопрос из зала: Олег, здравствуйте. Вам спасибо огромное за то, что вы сейчас сказали, и на пресс—конференции в Киеве, что не делите людей по гражданству. Насколько понимаю, что вы довольно плотно изучали официальные российские СМИ, во всяком случае, у вас была возможность. Примерно представляете, в каком информационном поле находится Россия. У вас впечатления о того, что вы смотрели и читали, помимо «Новой газеты». Такое ощущение, что Россия и Украина в параллельных вселенных находятся информационных. Что на ваш взгляд с этим можно сделать?

Олег Сенцов: Российские федеральные СМИ живут в своем выдуманном мире. Там помочь нечем. Задавайте вопросы, все скучают уже.

Зоя Светова: Никто не скучает. Сейчас хочет Марина Клещева с тобой поговорить. Это актриса Театра.док. Я не знаю, ты слышал про Марину? Марина  тоже сидела в тюрьме. Сколько ты просидела, Марина?

Марина Клещева: 11 лет.

Зоя Светова: И в колонии был театр. А потом приехал Театр.док. и поставил там спектакль. И когда Марина освободилась, она стала звездой Театра.док и теперь играет  во многих спектаклях.

Олег Сенцов: Я слышал эту историю.

Марина Клещева: У меня вопроса нет на самом деле. Я счастлива видеть ваши счастливые лица. Я хочу нас всех поздравить с этой победой. Слава Украине!

Олег Сенцов: Героям слава!

 Вадим Цветков: Я буду сидеть, потому что я в центре на первом ряду. Я Вадим Цветков. У меня есть страница в Фейсбуке.Теперь по поводу того, почему вас выпустили. Вопрос здесь обсуждался. Он мне абсолютно ясен, ответ у меня один — это дело веры. Когда мы верим и убеждены, что должно произойти, и как надо действовать — все получается. Я в этом уверен.  У меня один вопрос. У нас сейчас концентрируются все усилия, которые есть, чтобы оказать влияние на перемену этого режима. И тогда вопрос такой. У вас есть какие—то планы и представления, как это сделать?

Олег Сенцов: Покрышки есть в любом шиномонтаже старом. Это бесплатно. 

Зоя Светова: В Театре.док, когда ты сидел в «Лефортово», была читка пьесы “Номера”. Помнишь, я приносила тебе в «Лефортово» письмо от режиссера этого спектакля, этой читки Насти Патлай. К сожалению, Настя сегодня не смогла сюда прийти. Я хотела спросить, что с твоим фильмом (по пьесе «Номера») , в котором ты участвовал заочно? Ты его видел? В каком состоянии сейчас твой фильм, и когда его можно будет увидеть?

Олег Сенцов: Это вопрос не ко мне. Обращайтесь к тем, кто его делал. 

Виктория Ивлева: Вы довольны, вам нравится Украина, которую вы увидели сейчас через пяит лет? Вам нравятся перемены? Вам нравится живая жизнь? Вам нравятся люди вокруг?

Олег Сенцов: Конечно, мне нравится Украина в любом виде в любое время. Конечно, мне нравится больше живая жизнь, чем мертвая, которая сейчас, к сожалению, в Российской Федерации происходит. Конечно, мне нравятся люди в Украине, которые, несмотря на многие трудности, очень открытые, очень хорошие и устремленные к лучшему. Как бы ни было трудно, они оптимисты. Касательно ситуации в Украине, я пока не могу комментировать, потому что времени прошло не так уж и много. Я не люблю поспешных выводов и громких слов. Я ожидал, что перемены будут более значительны. Они есть, но не такие сильные, как я ожидал. Чуть попозже Саша скажет свое мнение, что он увидел. Я не знаю, с ним редко вижусь. 

Александр Кольченко: Я еще не успел оценить все эти изменения. Но безусловно, люди в Украине намного лучше, чем в России. Тут жизнь кипит, а в России стабильность на протяжении последних 20 лет. 

Олег Сенцов: Стабильность кладбищенская. 

Александр Кольченко: Ну или как в тюрьме.

Вопрос из зала: Были дни на воле, которые вас расстроили? Какие—то детали, которые вас расстроили?

Олег Сенцов: Ничего меня не расстроило. 

Григорий Перель, артист Театра.док.: Меня зовут Григорий, я участник этого спектакля. Я хотел спросить, люди, которые стояли в пикетах, писали письма, играли в спектаклях, за вас боролись, но вы по дороге встретили много других людей, совсем других. Осталось ли в памяти темное, нехорошее? Я не говорю про желание мести. Это темное, нехорошее давит, мешает?

Александр Кольченко: У меня не осталось. Просто те люди, которые фабриковали это дело, им просто самим с этим жить всю жизнь. Какого—либо желания мести нет. Они сами себя наказали.

Олег Сенцов: Касаемо меня, я не совсем понимаю. Чтобы ни происходило, ко мне ничего плохого не прилипнет. Я в себя это не пускаю просто. Никаких обид, огорчений нет. То, что произошло, я не считаю каким—то большим событием. Это этап жизни, который я прошел. И дальше продолжается. Люди уходят (из зала ушло двое зрителей — «МБХ. медиа»), нужно какие—то вопросы серьезные.

Наталья Демина: Здравствуйте, я Наталья Демина, одна из участников пикета. Юля Самойлова просила спросить за нее, она ушла. Как здоровье у Станислава Клыха, что о нем известно. 

Олег Сенцов: Мы не врачи, поэтому комментировать здоровье Клыха мы не можем. Но то, что мы видели, там очень большие проблемы, надеюсь, он сможет поправиться. Саша в одной больнице, а его увезли в другую, поэтому мы не знаем, что с ним.

Зоя Светова: Спасибо большое, Олег. Есть еще у кого—то вопросы? Если нет, то мы их отпустим, потому что я думаю, что это большой подарок, что Саша и Олег решили с нами говорить. 

Вопрос из зала: Олег, вы прежде всего режиссер, помимо того, что с вами случилось. Я хотела узнать, какие у вас творческие планы? Как отразится то, что с вами произошло?

Олег Сенцов: Я стараюсь не делиться творческими планами, потому что это касается только моей группы, с кем я работаю. Когда сделают, тогда смотрите. Но они очень большие, обширные. Отразилась ли тюрьма? Не знаю, про тюрьму я снимать не буду. Там ничего интересного нет, ничего интересного не происходит. Не влечет эта тема. Конечно, за пять лет как личность я  развился. Был бы я в тюрьме, не был бы я в тюрьме, пять лет это срок — который человека развивает. Я надеюсь, что я развился в лучшую сторону. 

Наталья Демина: Я хотела вам возразить, вы говорите, что не будете говорить конкретно о Котове, а будете говорить обо всех. Вы знаете, в России, даже когда мы за вас стояли в пикете, понимали, что мы стоим за всех. Но мы стояли за вас. И сейчас надо говорить про Котова, потому что говоря об одном человек, мы имеем шанс его вытащить. А когда вы говорите, что не будете говорить о Котове, вы его отпускаете и даете в тюрьму отправить. Вы не правы. Мы за вас стояли, вы должны за Костю выступать и стоять. 

Олег Сенцов: Наташ, давайте я вам сейчас поясню этот вопрос сразу. Я не должен ничего. Я благодарен всем, кто помогал мне и другим освободиться. Я буду делать все, чтобы помочь освободиться другим. «Должен» — не то слово, которое нужно в данном случае употреблять. «Должен» — когда возьму у вас деньги в долг и буду вам должен. Такие фразы не надо говорить, это некорректно. Касаемо Кости Котова. Я про него говорил и буду говорить как и про остальных. 250 наших парней в Донбассе в тюрьмах. Что с ними там делают 5 лет, вы знаете?  А я вам расскажу. И вам этот разговор не понравится. 

Олег Сенцов отключился от свайп—конференции. Разговор продолжился с Александром Кольченко 

Зоя Светова: Спасибо большое, Олег. Еще молодой человек хочет задать тебе очень важный вопрос.

Вопрос из зала: Здравствуйте, Александр. Меня зовут Юлиан, я из Москвы, безработный. Мне кажется, Олег правильные вещи сказал по поводу того, что не нужно зацикливаться на одной фигуре, потому что в стране множество политзаключенных. Я хочу сказать, что этот обмен, который произошел при новости о вашем освобождении, именно вашем, Александр, очень нас обрадовали. Заставили поверить, что не все так плохо. Что если одних людей вырвали из лап государства, то мы можем и остальных так же отвоевать. Я желаю вам успехов. Я понимаю, что сейчас идет трудное время, когда вы пытаетесь понять, что к чему, после того, как пробыли пять лет в заключении. Я желаю вам найти себя, свое место в жизни и продолжить свое дело.

Александр Кольченко: Спасибо.

Зоя Светова: Я хочу сказать, что наш сегодняшний телемост, наша встреча виртуальная ужасно здоровская. Мне хочется пожелать, чтобы мы встретились все вместе. Чтобы раскол, который есть между Украиной и Россией, чтобы мы его все вместе преодолели. Конечно, Россия виновата перед Украиной. И мы все, кто здесь находится, это знаем. Я хочу попросить прощения у вас, за то, что не мы конкретно, а наша страна сделала с вами. За то, что вас так несправедливо посадили, сфальсифицировали дела, за все за это,  простите нас. Мы будем делать все, что можем.

Александр Кольченко: Я не принимаю принципа коллективной вины.

Зоя Светова: Я говорю от себя. И Марина Клещева хотела еще задать Олегу вопрос, вернее, рассказать. Но если его нет, то ты, Саша,  послушай. Она хочет рассказать об этом спектакле, который сегодня играли здесь, в театре.  Потому что я так поняла, что вы его не видели.

Марина Клещева: Саша, вы не видели этот спектакль?

Александр Кольченко: Не видел. 

Марина Клещева: Я его смотрела раз пять. Он зарождался при мне.И Лена Гремина, бывший директор этого театра не молчала. Она не умела молчать, все время ходила по краю пропасти, как бы не попасть за решетку. Посмотрите обязательно, если будет возможность. Замечательные актеры, которые это прекрасно доносят до зрителя. Там есть вопрос, обращенный к зрительному залу : «Есть ли у вас яйца?»

Александр Кольченко: Сексистский вопрос.

Марина Клещева: Когда я услышала этот вопрос, я подняла руку, зная свой характер. В фигуральном смысле «яйца». Но к концу спектакля я понимаю, что у меня их нет. Не знаю, выдержу ли я то, что выдержали вы. Я хочу сказать, и передай Олегу, что вы молодцы, очень сильные, на вас можно равняться. Благодаря таким, как вы, что—то, наверно, сдвинется и изменится в мире вообще. Спасибо вам за вашу силу, волю, ваше мужество и за правду.

Александр Кольченко: Я очень благодарен, признателен. Олегу обязательно передам.

Зоя Светова: Спасибо, Саша. Всего тебе самого хорошего и до встречи.