Обезглавить, запугать и запретить. Как власть подготовилась к весенним акциям оппозиции

В январе 2021 года в России прошли массовые несогласованные акции в поддержку политика Алексея Навального. После них буквально за два с половиной месяца власти приняли ряд мер, существенно сужающих как права оппозиционных активистов и им сочувствующих, так и тех, кто занимается освещением этих акций, то есть журналистов. «МБХ медиа» рассказывает, как лидеров протеста власти сажали под домашний арест, а на журналистов вешали QR-коды.

Обезглавить протест

Изолировать лидеров протеста перед митингом — тактика, широко применяемая в России еще со времен Болотной площади. Однако после январских протестов она приобрела иные масштабы. Лидер оппозиции Алексей Навальный уже находится за решеткой. Его соратники, руководители ФБК Леонид Волков и Иван Жданов, за границей. Причем Волков заочно арестован, и в случае появления в России будет задержан по уголовному делу о вовлечении несовершеннолетних в несанкционированные митинги. Протест пришлось возглавить активистам штабов Навального, на акции выходили даже супруга политика Юлия Навальная, его брат Олег, юрист ФБК Любовь Соболь. Все они были задержаны. 

А затем Следственный комитет возбудил уголовное дело по редкой статье 236 УК РФ («нарушение санитарно-эпидемиологических правил»), до этого почти в России не применявшейся. В рамках этого дела, получившего название «санитарное», силовики начали устраивать массовые обыски и задержания. Только в один день в Москве судом была выдана санкция на 29 обысков. Фигурантами дела стали сотрудники ФБК Любовь Соболь, Олег Степанов и Кира Ярмыш, муниципальные депутаты Люся Штейн, Константин Янкаускас и Дмитрий Барановский, участница Pussy Riot Мария Алехина, глава профсоюза «Альянс врачей» Анастасия Васильева и бывший сотрудник ФБК Николай Ляскин. Полиция пришла и в дом к брату Алексея Навального. Большинство из них сейчас находятся либо под домашним арестом, либо в отношении них действует запрет определенных действий, не позволяющий появиться на акции 21 апреля. С силовым давлением столкнулись сразу несколько региональных штабов политика.

Однако обезглавить протест — это не все, чем ответила власть на январские акции. 

Запугать сочувствующих

Протесты 23 и 31 января были отмечены не только своей массовостью, особенно в регионах, но и количеством задержанных на них участников. В общей сложности во время и после акций силовики задержали около 10 тысяч человек по всей стране. Большинство их них получали в судах штрафы в размере нескольких десятков тысяч рублей за призывы и участие в несанкционированных мероприятиях, часть — в основном в Москве — сажали на сутки в изоляторы, но есть и те, кому повезло меньше, они стали фигурантами уголовных дел. Дела заводили в основном по статьям о применении насилия к сотрудникам полиции. Многих находили по камерам, кого-то, как, например, «берсерка» Саида Джумаева, ездили задерживать в другой регион. 

На днях появились и первые приговоры по следам «январских протестов». В Москве Станислава Ахмедова приговорили к двум годам лишения свободы за то, что он, как установил суд, несколько раз ударил полицейского в районе Пушкинской площади. 23-летнего Павла Грин-Романова Мещанский суд Москвы приговорил к трем с половиной годам за то, что молодой человек распылил газ в сторону росгвардейца. А в Набережных Челнах к шести месяцам ограничения свободы суд приговорил местного жителя за размещение в сети призывов к участию в «январских акциях».

Призывы к протестной активности в соцсетях раздражают власть больше всего, и на то, чтобы их остановить, были брошены все силы: и Центр по противодействию экстремизму, и Роскомнадзор. Силовики даже устроили облаву на дом тиктокеров. А представителя этой соцсети в России вызывали «на беседу» в Госдуму: именно в тиктоке наиболее активно размещались призывы прийти на митинги. Но не только там. На днях в Нижнем Новгороде административное дело возбудили против женщины, которая просто поинтересовалась в чате команды Навального, где именно будет проходить апрельская акция. Административные дела за посты в соцсетях с призывами выходить на акции по всей стране возбуждались десятками и сотнями. Роскомнадзор же дошел до того, что начал требовать от некоторых СМИ удалить материалы, посвященные предстоящим даже, казалось бы, безобидным акциям. Например, 12 февраля издание «Медуза» удалило со своего сайта заметку, в которой рассказывалось о реакции властей на объявленную сторонниками Навального акцию с фонариками на День всех влюбленных. 

Были те, кого уголовное или административное преследование обошло стороной, но участие в акциях обернулось для них увольнением с работы. Например, Институт театрального искусства им. Кобзона уволил преподавателя Артема Назарова с формулировкой «за аморальный поступок». С аналогичной формулировкой после участия в акции был уволен школьный учитель из Коми Никита Тушканов. Та же участь постигла и еще несколько участников акций в поддержку Навального в разных городах России. 

К числу методов воздействия на оппозиционеров можно отнести и деанонимизацию активистов. В марте ФБК запустил сайт, на котором было предложено регистрироваться тем, кто готов выйти на весеннюю акцию протеста. По достижении 500 тысяч зарегистрированных предполагалось назначить ее дату. На днях в сеть утекла база e-mail адресов зарегистрировавшихся на сайте людей. А затем им начали приходить сообщения с угрозами. Представитель ФБК Леонид Волков заявил, что данные слила «крыса»: «Бывший сотрудник с доступами смог скачать логи почтового сервера».

Впрочем, самый мощный удар по оппозиции власть еще не нанесла, но уже активно начала готовить. Прокуратура подала в суд иск о запрете Фонда борьбы с коррупцией — центра современного протестного движения, вокруг которого сегодня объединяется вся путинская оппозиция.

Лишить структуры

Иск против ФБК, являющегося не только перманентным производителем качественных и резонансных расследований о коррупции в российской власти, но и организатором всех значимых публичных акций последних лет, способен ввести протестное движение в длительную политическую депрессию. Запрет ФБК и признание его экстремистской организации будет означать, что члены фонда больше не смогут заниматься своей деятельностью. За выпуск фильмов, проведение лекций, митингов и собраний, сбор донатов — на них будут возбуждаться уголовные дела. За любую деятельность штабов Навального в регионах их активистам также будут грозить тюремные сроки. 

По сути, признание ФБК экстремистской организацией будет означать полный разгром влиятельной, хорошо организованной и единственной в стране активно и эффективно действующей несистемной оппозиционной структуры. У простых людей, разделяющих взгляды Алексея Навального и его соратников, исчезнет место объединения силы. Они станут своеобразными политическими «свидетелями Иеговы», любое даже самое безобидное собрание которых чревато лишением свободы по статье 282.2 УК РФ («организация деятельности экстремистской организации»).  

26 апреля Мосгорсуд должен приступить к рассмотрению иска прокуратуры. В ведомстве уже уверены в успехе: «В представленных суду материалах содержатся исчерпывающие доказательства того, что названные структуры ведут экстремистскую деятельность, дестабилизируют общественно-политическую обстановку в стране, в том числе путем призывов к насильственным действиям, экстремистской деятельности, массовым беспорядкам, путем попыток вовлечения несовершеннолетних в противоправную деятельность, что в целом ряде случаев подтверждается вступившими в законную силу судебными актами».

Запретить освещать

Еще одним аспектом борьбы власти с оппозицией стало «усмирение» журналистов. Акции протеста в России широко освещаются, а значит — все больше людей оказываются вовлеченными в этот процесс. Авторитарная власть комфортнее себя чувствует в тишине, поэтому в срочном порядке в Кремле принялись отстраивать работу медиа, связанную с освещением уличных мероприятий. 

Госдума уже приняла во втором чтении законопроект, по которому гражданам, которые «выдают себя за журналистов на массовых мероприятиях и неправомерно используют знаки работника СМИ», грозят штрафы от 20 до 30 тысяч рублей. Несложно понять, что этот законопроект направлен, прежде всего, на журналистов, работающих в изданиях без соответствующей лицензии, и блогеров. Ведь отличить журналиста от активиста на мероприятии, как правило, и без дополнительных опознавательных знаков не составляет труда. Кроме того, через Совет по правам человека (СПЧ) была запущена инициатива обязать журналистов носить при освещении массовых политических акций, включая несанкционированные, номерной знак, QR-код, а также ввести аккредитацию на митинги с внесением имен в особый реестр. Сами работники медиа уже назвали эти меры избыточными.

Эти инициативы пока не вступили в силу. Но учитывая тот вектор, который взяла власть в ситуации с массовыми акциями и их освещением в СМИ, шансов для свободы слова сохранить прежние условия остается все меньше.