В Беговом районе Москвы местные жители не желают видеть рядом приют для бездомных. Конфликт вокруг приюта «Ночлежки» длится уже несколько месяцев, местный муниципальный депутат даже хотела подключить к нему Центр по борьбе с экстремизмом и самого Владимира Путина. Сотрудники фонда же говорят, что местные просто не хотят видеть бездомных в своем районе, а за всех жителей Бегового выступает десяток активистов, которые не разобрались в проблеме.
«Ночлежку» не пускают в Беговой
О том, что в Беговом будут строить приют и консультационный центр для бездомных, петербургский благотворительный фонд «Ночлежка» объявил еще осенью прошлого года. В 2018 году сотрудники фонда уже пытались открыть в Савеловском районе прачечную для бездомных (в Петербурге такая работает уже несколько лет), но столкнулись с противодействием местных жителей и муниципальных депутатов. Перед открытием нового приюта фонд провел социологическое исследование вместе с консалтинговой компанией КСИlab. В нем приняли участие 300 жителей Бегового и Тверского районов Москвы, и выяснилось, что большинство (81% респондентов) считает, что бездомным нужна дополнительная социальная помощь.
Глава «Ночлежки» Григорий Свердлин объяснял, что сейчас конфликт происходит вокруг «медвежьего угла»: ближайшие жилые дома расположены в 500 метрах, вокруг — одни полупустые здания и котлован, на месте которого собираются строить многоэтажку. В Петербурге же такой приют работает с 2004 года во дворе жилого дома — и у местных жителей не возникает с ним проблем.
«Местные жители увидели, что соседство с “Ночлежкой” только добавляет территории ухоженности: мы отремонтировали здание, заасфальтировали двор, покрасили заборы. Сейчас никаких проблем нет, а жители домов, которые в 100 метрах от нас, даже не в курсе, что мы там находимся — это никак не влияет на их жизнь», — рассказал нам директор «Ночлежки».
19 февраля в управе Бегового района прошла встреча местных жителей с главой управы Александром Мизгарем — «Ночлежку» на нее не позвали, хотя открытие приюта было одним из вопросов на повестке. По словам директора московской «Ночлежки» Дарьи Байбаковой, на встрече собрались активисты-противники приюта, давно знакомые сотрудникам фонда, и пенсионеры, которые пришли обсуждать ЖКХ и оказались вообще не в курсе происходящего. Приехала даже муниципальный депутат района Лефортово Александра Андреева, которая давно выступает против помощи бездомным — хотя ее район находится на другом конце Москвы.
Претензии местных жителей давно известны: «В Беговой потянутся бездомные со всей Москвы», а это, по их мнению — болезни, преступность и вандализм. «Ночлежка» собрала самые распространенные вопросы в один документ и ответила на них. Там объясняется, например, что офис фонда будет находиться в том же помещении, что и приют — а значит, чистота и благополучие в первую очередь в интересах самого фонда.
Во время встречи, например, женщина задала вопрос Александру Мизгарю: «Почему вы считаете, что приют, который забирает людей с улицы, создаст дискомфорт, а бездомные, которые живут у Белорусского вокзала, никому не мешают?» Она уточнила, что еще несколько месяцев назад тоже выступала против инициативы, но потом разобралась и изменила свое мнение. Глава управы в очередной раз не ответил на этот вопрос. Как и муниципальный депутат Зоя Андрианова, которая активнее всех противостоит стройке: во время нашего звонка она начала кричать, что сотрудники «Ночлежки» называют местных жителей «фашистскими мразями», вместо того, чтобы отвечать на вопросы.
Дарья Байбакова рассказала, что против стройки на самом деле выступают 15-20 человек во главе с Зоей Андриановой. Григорий Свердлин соглашается и уточняет: некоторые из протестующих ходят на встречи «Ночлежки» еще со времен истории с прачечной в Савеловском районе — и продолжают противостоять проектам фонда даже в соседних районах Москвы. А местные депутаты, похоже, думают, что «Ночлежка» пытается что-то решить без учета мнения местных жителей и перехватить какую-то повестку: «Мы тут и так боремся и с вырубкой деревьев, и со всем — а эти приходят “в белых польтах”, называют нас фашистами и желают нашим детям сдохнуть под теплотрассой», — возмущается Зоя Андрианова.
Трудовые дома — не альтернатива
Больше всего Зое Андриановой нравится формат «трудовых домов» — такие организации чаще всего расположены за городом и представляют собой коттедж, где бездомные могут жить и работать за еду. Представитель дома трудолюбия «Ной» даже пришел на встречу с управой — и его представили как здоровую альтернативу приютам в черте города.
Но на практике все происходит по-другому. Григорий Свердлин рассказал нам, что эти «дома трудолюбия» — не благотворительные организации, а незарегистрированные проекты полукриминального характера. «В Петербурге 60-65% людей, которые обращаются к нам за помощью, прошли через один или несколько трудовых домов, и рассказывают, что это рабство: работал, ничего не заплатили, еще и оштрафовали и на счетчик поставили», — рассказывает директор «Ночлежки». По его словам, люди там не получают никакой помощи для возвращения в обычную жизнь, а у некоторых даже отбирают документы — и им приходится буквально оттуда сбегать.
«Эксплуатация в таких домах происходит очень часто, — объясняет глава борющейся с рабством организации «Альтернатива» Олег Мельников. — В России, к сожалению, законом никак не регламентировано нахождение людей там. Трудовые дома представляют себя реабилитационными центрами, а на самом деле удерживают людей без их согласия и заставляют работать за еду». По его словам, «Ной» — один из немногих трудовых домов, которые могут заслуживать доверие: там люди могут уйти по собственному желанию в любой момент. Однако, как говорит Мельников, это чуть ли не единственный в России «дом трудолюбия», в котором не держат людей в трудовом рабстве.
По словам Дарьи Байбаковой, такие трудовые дома очень хорошо укладываются в концепцию «мы не против помощи бездомным, но пусть это будет происходить где-то за 101-м километром», но не помогают людям выбраться с улицы. «Удивительно и печально, что такие неофициальные структуры без образования юридического лица, какой-либо отчетности и со сборами денег на личную карточку руководителя трудового дома поддерживает администрация района Беговой», — говорит глава московской «Ночлежки».
«Не в моем дворе»
Деятельность «Ночлежки» в Москве встречает гораздо больше сопротивления, чем в Петербурге. По мнению Дарьи Байбаковой, этому есть несколько причин. Во-первых, в Петербурге фонд существует с 1990 года, а в Москве он появился только в 2018-м: «Для жителей Петербурга 90-х годов беды людей, которые живут на улице, были ближе — сейчас более благополучное время».
Другая причина — москвичи не воспринимают бездомность как свою проблему. «Весь контекст развития Москвы — он про праздничность, нарядность, туризм и благоустройство, — объясняет Дарья. — Люди уезжают из своих городов ради карьеры и благополучия, и эти социальные проблемы не воспринимают как что-то близкое — для них эти проблемы остались в городах, откуда они уехали».
Но подобные заблуждения — не только московская или российская история. Протесты против социальных проектов есть по всему миру, для этого явления есть даже английский термин NIMBY — not in my backyard (не в моем дворе. — «МБХ медиа»). Но Григорий Свердлин обращает внимание, что в Ванкувере или Париже протестующих меньше, а чиновники ведут себя по-другому — говорят, что они поддерживают проект, но понимают опасения жителей и будут следить за тем, чтобы все было качественно и по закону. Московские же власти пока хранят молчание, а глава управы Бегового района впервые высказался на тему приюта только пару недель назад — по мнению представителей фонда, он пошел на поводу у эмоциональных протестующих.
По официальной статистике, в Москве 14 тысяч бездомных. По данным благотворительной организации «Второе дыхание», в разы больше — около 80 тысяч человек. Руководитель московской «Ночлежки» Дарья Байбакова рассказала, что по статистике Мосгорстата каждый год на улицах Москвы умирает около трех тысяч бездомных.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.