После того, как в Третьяковской галерее неизвестный на глазах у посетителей и охраны украл картину Архипа Куинджи «Ай-Петри. Крым», и выяснилось, что Росгвардия, которая охраняет музей, не несет ответственности за экспонаты, сотрудник Третьяковки рассказал нам, как в наших музеях обеспечивается безопасность. Разговор шел на условиях сохранения его анонимности.
— Степень ответственности за экспонаты — многоуровневая. За сохранность работ отвечает ответственный хранитель. Обычно он один на всю выставку. Это человек, который принимает работы на хранение от другого музея. Но он не стоит у картин все время. Смысл его ответственности в том, чтобы проконтролировать, как вешают картину. Он должен посмотреть, с какой стороны и как будет сидеть смотритель.
В часы работы выставки за экспонаты отвечает уже смотритель, который находится рядом. И тут нужно смотреть, где был смотритель в конкретный момент.
Картину нельзя легко снять с крючков. Есть антивандальные крючки, они с кольцами. На некоторых выставках к крючкам подводят звуковой сигнал. Об этом заботится хранитель. А смотритель заботится о том, чтобы в момент, когда совершено нападение, дать сигнал службе охраны. То есть, первое, что он должен сделать — позвонить. А уже потом постараться пресечь.
В ситуации, когда картину украли, виноваты все. Где в момент кражи картины Куинджи была смотрительница — большой вопрос. Потому что обычно они очень внимательно следят, чтобы зрители даже не заступали за черту приближения к картине — эти зоны отмечены лентами. И очень странно, что даже в этой ситуации, когда смотрители контролируют приближение, кому-то пришло в голову, что можно взять картину в руки.
Система с электронными чипами, которые отслеживают перемещение картины — очень дорогостоящая. Но, думаю, рано или поздно она будет введена. Пока это вопрос бюджета конкретной выставки. Есть обстоятельства, которые зависят от бюджета: расходы на страховки, расходы на транспортировку, а также системы охраны и экспонирования этих работ.
Как правило, страховка работ обязательна. В случае внутрироссийского страхования, когда работа не покидает пределы страны, страховка минимальна. Это, опять же, вопрос увеличения бюджета выставки. Экспонат может быть застрахован, например, только на период транспортировки — от двери до двери. А далее, на сам период выставки, не страхуется.
Каждый музей в зависимости от бюджета организует свою систему безопасности. Кто-то полагается на электронику, кто-то на камеры, кто-то на человеческий ресурс. Кто-то совмещает одно с другим. Мне рассказывали директора разных музеев, что якобы они могут создать такую ситуацию, при которой человек психологически не сможет совершить кражу. Конечно, на сто процентов ни от кражи, ни от вандализма ни один музей не застрахован, конечно. Но то, что это удалось сделать так легко, это большой вопрос к самого разного рода службам.
Это вопрос дизайна выставки. Насколько он располагает к тому, чтобы образовывались серые зоны, где зритель выпадает из поля зрения охранников и смотрителей. Человек, похитивший картину, выбрал такую зону. От главного зала идет коридор из двух выгородок, где тоже висят картины. Вот он то место и выбрал. Хотя там тоже должен был находиться смотритель.
Что касается людей с пистолетами, они есть, к примеру, в Национальной галерее в Лондоне, в ряде других музеев. Это полицейские. Они находятся в залах, но не в каждом.
Это вопрос того, как организованы договорные отношения с охранными организациями. Раньше у Третьяковки своя охрана была. А сейчас нужно заключать договор со сторонней организацией. Тут, возможно, происходит отсутствие координации между разными службами: службой смотрителей и службой охраны. Они каждый живут своей жизнью, потому что и у тех, и у других с музеем разные договорные отношения.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.