«Мы вам деда отдали, что вам еще надо?». Внучка «умершего» в больнице мужчины — о сложностях после его «воскрешения»

Семья бывшего мертвым по документам, но в реальности живого и нуждающегося в реабилитации после инсульта Григория Васильева продолжает бороться за своего родственника и пытается добиться справедливости.

В начале июня сначала в соцсетях, а затем и в СМИ появилась новость о том, как в Московской области больница перепутала пациентов, и родственникам Григория Васильева пришлось хоронить чужого человека как своего дедушку. Сам Васильев оказался признан мертвым при жизни и рисковал остаться без необходимой после инсульта реабилитации. Внучка Васильева Варвара Корчашкина изо дня в день пыталась привлечь к этой истории внимание, чтобы помочь дедушке выкарабкаться. Варвара рассказала нам о том, что происходит с Васильевым сейчас, какова судьба уголовного дела и почему больница не соглашается на компенсацию морального вреда. 

— Чтобы восстановить документы и покинуть больницу для перевода на реабилитацию, вашему дедушке было необходимо судебное решение. Вы опасались, что процесс затянется и, собственно, в том числе поэтому придали историю огласке. Как в итоге прошел суд, помогла ли огласка?

— Суд прошел в два заседания — предварительное 7 июня и основное 11 июня. На суде было принято решение об аннуляции свидетельства о смерти Василия Григорьева. В суде выступила санитарка, которая рассказала, что 14 мая из реанимации в палату, где лежал дедушка, привезли второго мужчину. И поскольку он в реанимации сваливался с кровати из-за отсутствия бортиков, дедушку попросили освободить его кровать с бортиками и позволить положить туда другого мужчину. Санитарка сказала, что дедушка якобы сам встал и перелег на другую кровать. На этом моменте мы и сталкиваемся с началом путаницы. 

Во-первых, когда мы после всех известных событий смогли навестить дедушку, у него были парализованы рука и нога, он не мог самостоятельно передвигаться. Как же в таком случае он мог встать и перебраться на другую кровать? 

Во-вторых, у умершего 16 мая мужчины, которого мы похоронили вместо нашего дедушки, как выяснилось в суде, был другой диагноз — у дедушки был ишемический инсульт, а у второго мужчины был геморрагический инсульт. Эти инсульты лечатся по-разному. Врачи, с которыми мы консультировались, сказали, что если ишемический инсульт лечить как геморрагический, выжить еще можно, а вот если наоборот — то до свидания. Поэтому возникает вопрос: “Как все-таки лечили дедушку?” Ответ на него будет искать Следственный комитет, который сейчас расследует это дело. Надеюсь, следователи смогут докопаться до правды. Но вероятность того, что лечение было неправильным, есть.

— Документы восстановить удалось?

— Решение суда было приведено в исполнение 16 июня. В тот день мама подала заявление об аннуляции записи о смерти в ЗАГС, чтобы дедушка во всех базах снова стал числиться как живой. На следующий день вместе с сотрудником ФМС мама приехала в больницу к дедушке, где он левой рукой (сам он правша, но правая рука парализована) расписался в своем новом паспорте. Затем его наконец смогли перевести по квоте из Солнечногорской больницы в реабилитационный центр Лыткино. Сейчас ему уже сделали новый полис ОМС и СНИЛС. В центре его обследовали и начали реабилитацию.

— Я знаю, что у вас были трудности в переговорах с больницей. Расскажите об этом подробнее.

— Еще до того, как мы забрали оттуда дедушку, наш адвокат обсуждал с руководством больницы вопрос компенсации морального ущерба в досудебном порядке. По их реакции было понятно, что они все понимают. Тогда адвокат попросил их назвать сумму компенсации, которую больница способна предложить дедушке. И вот когда — уже после того, как дедушку из больницы забрали — мама пошла туда с адвокатом, чтобы попросить как минимум компенсировать расходы на его услуги…

—  Что вполне логично в сложившихся обстоятельствах…

—  Да. Но в больнице на это ответили отказом, добавив, что готовы лишь покрыть расходы на восстановление места захоронения после эксгумации. И на этом все, умыли ручки, мирных досудебных переговоров не получилось. Значит придется судиться. 

— О сумме компенсации в семье уже говорили? 

— Пока не обсуждали, так как много времени отнял вопрос восстановления документов. 

— А за восстановление могилы сколько они вам предлагали?

— Мы не знаем пока, сколько все это будет стоить. Там же труп сначала выкапывали, потом могилу закапывали, обрабатывали там все хлоркой. Теперь какое-то время должно пройти, чтобы там все немножко осело. При этом данное место не просто могила, кусочек земли, а место семейного захоронения — там у нас брусчатка постелена, другая могила имеется. Чтобы все это привести в приличный вид, чтоб там ничего не поехало — не знаю, сколько денег нужно.

— По факту инцидента с вашим дедушкой Следственный комитет возбудил дело о халатности. Известно ли что-нибудь о том, как продвигается следствие? 

— Сейчас следователи допрашивают свидетелей. Это не очень быстрый процесс. О сроках пока судить не могу. Тем более — глядя на то, как ведет себя больница — складывается ощущение, что они не сомневаются в том, что им все сойдет с рук. Их позиция примерно такая: «У нас все хорошо, мы вам деда отдали, что вам еще надо?». 

— Как здоровье у дедушки?

— Посещать мы его не можем из-за коронавирусных ограничений. Только созваниваемся. Но реабилитация постепенно идет, это дело времени. Тем более возраст — 79 лет, инсульт, сами понимаете. Квота у нас на месяц. Может быть, удастся продлить. Пока в парализованных частях тела повысилась чувствительность. Но самостоятельно ходить дедушка еще не может.