По масштабу и ярости протестных акций, произошедших во многих странах мира, 2019 год может сравниться в XXI веке разве что с 2011-м – годом «арабской весны», движения «Оккупай Уолл-Стрит» и белоленточных митингов в Москве. По итогам 2011-го журнал Time сделал человеком года абстрактного «протестующего» – на обложке было лицо, закрытое банданой. В 2019 году протестующий также вполне мог претендовать на роль главного героя. Бунтовали в «благополучной» Западной Европе и в нищей Африке, в быстро развивающейся Азии и в стагнирующей России, в темпераментной Латинской Америке и в тихой Белоруссии. Мишенями восставших было левые правительства Боливии и Венесуэлы и правые правительства Чили и Эквадора, клерикальный режим Ирана и демократические системы Франции и Испании.
В некоторых странах протесты захлебнулись – например, сумел устоять режим Николаса Мадуро в Венесуэле. Но под натиском революций ушли со своих постов президент Боливии Эво Моралес, многолетний диктатор Судана Омар аль-Башир, престарелый глава Алжира Абдель Азиз Бутефлика. В нескольких странах правительства пошли на уступки и выполнили большую часть требований демонстрантов. В ряде регионов протесты продолжились, перейдя в новый, 2020 год.
В обзоре «МБХ медиа» — наиболее крупные и ожесточенные восстания 2019 года, гремевшие за пределами России.
Гонконг: революционная «тактика роя»
Бывшая британская колония формально вошла в состав КНР в 1997 году, сохранив широкую автономию в рамках политики «Одна страна – две системы». Предложенный в 2019 году правительством Гонконга законопроект об экстрадиции задержанных властями лиц в материковый Китай вызвал бурю возмущения. Гонконгцы опасались, что любой житель этого автономного региона может оказаться в застенках коммунистического Китая – авторитарной страны, в которой преследуют инакомыслящих.
Начавшиеся весной 2019-го многотысячные акции протеста не стихают до сих пор и поражают высокой степенью самоорганизации масс. У протеста нет бюрократических оргкомитетов, им не управляют видные оппозиционные политики, акции предельно обезличены. Люди скрывают свои лица под банданами и масками-респираторами.
Среди протестующих существует «разделение труда». Например, есть специальные пожарные команды, которые при помощи дорожных конусов накрывают падающие в толпу полицейские газовые гранаты и заливают эти гранаты водой.
Гонконгцы проявляют чудеса изобретательности: они используют мотоциклетные и велосипедные шлемы для защиты от ударов полицейских, термозащитные перчатки для того, чтобы хватать полицейские гранаты, зонтики для защиты от тех же гранат. В ход идут рогатки, а также булыжники – ими закидывают силовиков. Из дорожных знаков делают щиты. У протестующих есть даже собственная «униформа» — одежда черного цвета.
В тактическом плане уличная революционная армия Гонконга отказалась от принципа Майдана и Тахрира, то есть от большой площади как центра восстания. Протестующие все время находятся в движении, используя «тактику роя», нанося неожиданные удары по системе в разных местах, изматывая полицию. Уклоняясь от длительных сражений с силовиками, гонконгцы забрасывают камнями полицейские участки, совершают рейды на административные здания и объекты инфраструктуры.
Несмотря на то, что полиция действует очень жестко, ее сил не хватает для подавления восстания. Еще несколько месяцев назад против демонстрантов активно начали использовать завезенные с материка парамилитарные формирования – в первую очередь боевиков «триад» — китайских преступных группировок.
Несмотря на то, что местная администрация объявила о снятии законопроекта об экстрадиции с повестки для, Гонконг протестует до сих пор. Теперь улица требует отставки главы администрации Кэрри Ли, освобождения всех захваченных полицией протестующих, расследования преступлений полиции в ходе попыток подавления протеста.
В 20-х числах декабря полиция во время уличных столкновений задержала более трехсот человек, но акции протеста продолжаются.
Венесуэла: коррумпированные генералы на страже режима
Левый режим президента Николаса Мадуро за несколько лет довел экономику Венесуэлы фактически до полного коллапса. Жители столицы страны Каракаса и других крупных городов с 2014 года пытаются при помощи уличных демонстраций заставить Мадуро уйти в отставку, но безрезультатно.
Политический кризис обострился в начале 2019 года, когда ряд других стран не признал итоги президентских выборов, прошедших с массой нарушений. Проспекты Каракаса заполнили сотни тысяч граждан. Спикер парламента Хуан Гуайдо провозгласил себя исполняющим обязанности президента, так как переизбравшийся при помощи фальсификаций на новый срок Мадуро не мог считаться легитимным главой государства. Мадуро объявил происходящее попыткой государственного переворота, «инспирированного США».
Гуайдо в качестве исполняющего обязанности президента признали США, а также большая часть стран Европы и Латинской Америки. Так как сила народного протеста против Мадуро нарастала, весной 2019-го казалось, что режим обречен. Подавить протест не могли ни полиция, ни парамилитарные наемники «колективос».
Однако гарантом сохранения власти Мадуро стала армия. Ни одна революция не может быть успешной, пока вооруженные силы не перешли на ее сторону или хотя бы не заняли нейтральную позицию, не самоустранились от конфликта. Но правительству Мадуро удалось сделать венесуэльский генералитет главным бенефециаром сложившейся в стране криминальной квазиэкономики. Генералы, находящиеся «в доле» от теневой наркоторговли, воспринимают протест как угрозы своему благополучию и хранят верность Мадуро.
Судан: Евгений Пригожин не смог спасти местного диктатора
Массовые протесты в Судане начались еще в декабре 2018 года и были спровоцированы ростом цен на хлеб. Однако к недовольству ужасающим экономическим положением быстро добавились и политические лозунги против диктатуры Омара аль-Башира, возглавлявшего Судан с 1989 года.
За годы своего правления Омар аль-Башир успел проиграть войну с сепаратистами на юге страны, устроить геноцид в Дарфуре, превратить Судан в государство-изгой и заработать ордер на арест от Международного уголовного суда. Пытаясь спасти свой рушащийся режим, диктатор заручился поддержкой Кремля и пригласил в Судан наемников ЧВК Вагнера. Близкие к бизнесмену Евгению Пригожину политологи, обосновавшись в столице Судана Хартуме, писали для Омара аль-Башира «спасительные» антикризисные программы, советовали систематически очернять оппозицию, блокировать оппозиционные интернет-ресурсы и устраивать показательные казни «мародеров».
Несмотря на попытки полиции и спецслужб подавить протесты, революция в Судане в январе-апреле 2019 года разрасталась. Точку в многолетней истории диктаторского режима поставила суданская армия. Подавив сопротивление верных Омару аль-Баширу спецслужб, военные свергли президента и арестовали его.
Алжир: президент, правивший в искусственной коме
У алжирской революции 2019 года имелся ряд общих черт с революцией в Судане. Хотя Алжир, в отличие от отсталого Судана, является одной из развитых стран арабской Африки, там тоже на протяжении десятилетий были несменяемость власти, коррупция и всесилие спецслужб. Так же, как и в Судане, массовые народные выступления вынудили армию прекратить поддержку авторитарного режима.
Правда, события в Алжире имели сюрреалистическую окраску. Недовольство спровоцировало намерение престарелого президента Абдель Азиза Бутефлики выдвигаться на пост президента в пятый раз. При этом глубоко больной Бутефлика месяцами не появлялся на публике. Практически весь период кризиса, когда страну сотрясали восстания, президент провел в швейцарской больнице, где его даже погружали в искусственную кому. Все заявления Бутефлики, призванные разрядить обстановку и умиротворить публику, зачитывали его министры, что лишь еще больше провоцировало возмущение.
Нежелание народа переизбирать на высший государственный пост живой труп привело к массовым акциям протеста, которые в период с февраля по апрель 2019 года доходили по численности до миллиона участников. На улицы под дубинки и полицейские водометы выходили уличные торговцы, студенты, юристы. Одним из лозунгов восстания стала фраза «республика – не королевство». В конце марта глава Генерального штаба армии Алжира Ахмед Гаид Салах потребовал объявить Бутефлику недееспособным и отправить его в отставку. 2 апреля Бутефлика ушел со своего поста.
Боливия: полиция и армия примкнули к оппозиции
Президентские выборы, состоявшиеся в Боливии в октябре 2019 года, изначально были обречены стать поводом для конфликта. Действующая Конституция не позволяла главе Боливии Эво Моралесу переизбираться на третий срок, однако Моралес добился через подконтрольный ему Верховный суд снятия этого ограничения.
На выборах объявили о победе Моралеса, но оппозиция заявила о многочисленных нарушениях, в боливийских городах начались акции протеста. Трудно сказать, чем закончились бы эти выступления, если бы не одна серьезная уязвимость в выстроенной Моралесом политической системе. В отличии от венесуэльских лидеров Уго Чавеса и Николаса Мадуро, Моралес забыл о главной угрозе для левых латиноамериканских режимов – армии.
Власти Венесуэлы на протяжении многих лет последовательно коррумпировали армейское руководство, ставили благосостояние армейских генералов в зависимость от сохранения политического режима. Моралес же легкомысленно пренебрегал и армией, и полицией, при его правлении расходы на силовиков снижались.
В итоге в разгар оппозиционного бунта полиция даже отказалась охранять президентский дворец, а силы полицейского спецназа начали присоединяться к демонстрантам. Армия также отказала президенту в поддержке и Моралес, подав в отставку, покинул страну.
Иран: нарастание недовольства исламской республикой
В ноябре в Иране произошли самые массовые уличные волнения со времен исламской революции 1978-1979 годов. По данным агентства Reuters, в столкновениях демонстрантов с силовиками могли погибнуть до 1500 человек.
Выступления недовольных начались после объявленного правительством повышения цен на бензин. Однако, причины протестных настроений глубже. В Иране усугубляется экономический кризис, реальные доходы населения снижаются. Экономика, тотально зависимая от экспорта углеводородов, страдает из-за американских санкций. Растущее раздражение вызывает и отказ правящего режима от каких-либо политических реформ. Всевластие духовного лидера Ирана аятоллы Хаменеи и подчиняющегося лишь ему Корпуса стражей исламской революции (КСИР) ведут ко все большему отрыву правящих элит от простых иранцев.
Корпус стражей превратился не просто в самую влиятельную военно-политическую организацию страны, но и в колоссальную бизнес-империю – его генералам подконтрольна значительная часть иранской экономики. Огромное количество молодежи лишено социальных лифтов. Единственным способом для многих молодых иранцев выбиться в люди стало вступление в КСИР и участие в кровопролитных конфликтах вроде сирийской войны.
Руководство исламской республики попыталось в период протестов максимально закрыть страну от внешнего мира — в Иране был полностью отключен интернет. Силовики подавляли выступления максимально жестоко, применяя огнестрельное оружие.
Тревожным симптомом для режима является и то, что протесты происходят теперь регулярно – предыдущая, но менее сильная волна была в декабре 2017 года.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.