В последние годы вопрос о полном запрете абортов в России или, по крайней мере, о выводе их из системы обязательного медицинского страхования (ОМС) поднимается довольно часто. Одно из последних предложений — делать такие операции только в спецучреждениях ФСИН: по сути, тюремных больницах. Как на протяжении последних 10 лет в России идет борьба с абортами — в материале «МБХ медиа».
От легализации до криминализации и обратно
В середине ноября главный репродуктолог Минздрава России Олег Аполихин предложил создать абортарии в системе ФСИН и разрешить проводить операции по прерыванию беременности только там.
«Я считаю, что это должно делаться не в медицинских учреждениях, для этого должны быть созданы абортарии, как раньше они относились к системе УФСИН, где вот эта экзекуция производится. Да, она будет проводиться медицинским персоналом. Но это не медицинская помощь. В этих учреждениях, абортариях, должны работать люди, которые с этим согласны, такие абортмахеры, но это уже, извините, не врачи. Это люди с медицинским образованием», — заявил он.
В самом министерстве здравоохранения репродуктолога не поддержали, но его инициатива породила новую волну общественного обсуждения запрета абортов и заставила многих вспомнить о последствиях таких решений в советское время.
Нынешнее российское законодательство делает аборты легальными и доступными: по желанию женщина может прервать беременность при сроке до 12 недель, по социальным показаниям — до 22 недель, а при наличии медицинских показаний — на любом сроке.
Общество и власти в разные времена по-разному относились к абортам. Решения о легализации или запрете прерывания беременности принимались исходя из многих факторов: особенностей общественного и государственного строя, экономических и социальных условий жизни, численности и плотности населения в стране, развития религиозных верований и других.
В 1920 году Советская Россия (РСФСР) стала первой в мире страной, которая легализовала аборты. После принятия соответствующего закона операции по желанию женщин начали бесплатно проводить в медицинских учреждениях. Для сравнения, в Великобритании прерывание беременности узаконили в 1967 году, в США — в 1973-м, во Франции — в 1975-м и в Западной Германии — в 1976-м.
С 1924 года и на протяжении двух лет аборты делали только по медицинским показаниям. Затем запрет ослабили — процедуру по желанию снова могли проводить всем женщинам, кроме впервые забеременевших и тех, кому ее делали менее полугода назад. В 1930 году аборты стали проводить за деньги. Бесплатно прервать беременность разрешалось только больным туберкулезом, эпилепсией, шизофренией и страдающим врожденным пороком сердца. Еще через шесть лет, в 1936 году, аборты запретили совсем. Это повлияло на рост рождаемости в стране, но привело к криминализации абортов, увеличению случаев самостоятельного прерывания беременности и, как следствие, женской смертности.
Аборты оставались платными вплоть до 80-х годов. Тогда количество таких операций начало снижаться благодаря повышению уровня жизни и распространению контрацепции.
По данным Росстата, с 1980 года наблюдается неуклонное снижение числа прерванных беременностей. С 1988 по 2012 год их количество у возрастной группы женщин с 15 до 49 лет снизилось в четыре раза, хотя еще в начале 90-х годов россиянки делали около 4 млн абортов в год.
Государство и общество
Несмотря на положительную динамику, в 2010-х годах в Госдуме началась активная работа по запрещению абортов. Больше всех повлиять на ситуацию стремилась бывшая депутат Госдумы, а сейчас сенатор Совета Федерации Елена Мизулина. В 2011 году думский комитет по вопросам семьи, женщин и детей, который она возглавляла, разработал законопроект, обязывающий россиянок получать согласие супруга на аборт, запрещающий продажу препаратов для медикаментозного аборта без рецепта врача, а также исключающий из списка обязательных медицинских услуг процедуру искусственного прерывания беременности сроком до 12 недель по желанию. Документ оставлял возможность сделать аборт только по медицинским и социальным показаниям. Но в итоге он так и не был внесен на рассмотрение нижней палаты парламента из-за содержания «ряда достаточно острых моментов», требующих обсуждения с общественностью.
В июле 2013 года Мизулина и другие депутаты предложили внести в КоАП поправки, предусматривающие наложение штрафов до миллиона рублей на врачей и медицинские учреждения, которые при проведении абортов не дают женщинам времени на раздумья. Наказывать на сумму от 3 до 5 тыс. рублей предлагалось и самих беременных, не соблюдающих «время тишины».
В 2015 году Мизулина и единоросс Сергей Попов внесли законопроект о запрете абортов вне государственных больниц. Они также предлагали запретить оплачивать процедуру из фондов ОМС. Нарушителей предлагали штрафовать на сумму от 200 до 800 тыс. рублей. Но в итоге правительство дало отрицательные отзывы на этот законопроект из-за риска увеличения количества подпольных операций.
Предложения о запрете абортов снова прозвучали в начале этого года. Депутат нижней палаты парламента Виталий Милонов предложил закрепить запрет на искусственное прерывание беременности в конституции, а члены общественного движение «За жизнь!» выступили за включение в основной закон страны положения о праве на жизнь с момента зачатия до естественной смерти.
Против абортов неоднократно высказывались и многие другие государственные и общественные деятели. В их числе уполномоченная по правам ребенка Анна Кузнецова, глава движения многодетных матерей России «Воины жизни» Татьяна Чичварина, председатель Национального родительского комитета России, многодетная мать Ирина Волынец, а также представители движения «Мужской путь».
Русская православная церковь
Представители РПЦ тоже неоднократно поднимали тему запрета на искусственное прерывание беременности. Церковь прямо заявляет: аборт — это убийство. Патриарх Кирилл начиная с 2011 года много раз призывал к тому, чтобы отказаться от практики проведения бесплатных операций за счет средств ОМС. Его поддерживали православные активисты, общественники, а в 2015 году предложение предстоятеля Русской православной церкви положительно оценил Конгресс педиатров России, который также высказался за более активное проведение профилактики абортов и ограничение государственного финансирования на них.
В сентябре 2016 года патриарх поддержал инициативу участников общественных движений «За жизнь» и «Православные добровольцы» по сбору подписей за законодательную отмену абортов в России и поставил свою подпись под соответствующей петицией. Тогда же стало известно, что Верховный муфтий России, глава Центрального духовного управления мусульман Талгат Таджуддин тоже готов подписать такое обращение.
В 2019 году председатель Госдумы Вячеслав Володин поручил создать рабочую группу по изучению инициатив РПЦ, в том числе касающихся вывода финансирования абортов из системы ОМС. Перед этим патриарх Кирилл раскритиковал парламентариев за то, что законодательные изменения в этом вопросе за много лет так и не произошли. В 2020 году патриарх заявил на Рождественских парламентских встречах в Совете Федерации, что в случае запрета абортов Россия за 10 лет сможет увеличить население на 10 миллионов человек.
Минздрав
По данным Минздрава, в 2010 году число абортов составляло около миллиона. К 2015 году их количество снизилось до 747 тысяч, а по итогам 2019 года составило примерно 523 тысячи. При этом число операций, проведенных по желанию женщины, снизилось за последние пять лет на 41%, отметили в министерстве.
В 2016 году, комментируя очередную инициативу об исключении искусственного прерывания беременности из системы ОМС, Вероника Скворцова, которая в то время возглавляла Минздрав, заявила, что в целом вверенное ей ведомство «так же, как и Русская православная церковь, и большое количество общественных организаций против абортов», однако необходимо учитывать возможные риски запрета процедуры.
В свою очередь замминистра Дмитрий Костенников отмечал, что такая мера приведет к дискриминации женщин и росту числа криминальных абортов. Эту точку зрения поддержала и Светлана Кравчук, представлявшая тогда Фонд обязательного медицинского страхования (ФОМС). На сегодняшний день министерство здравоохранения придерживается той же позиции.
Демограф
Статистику Минздрава по абортам мы попросили прокомментировать независимого демографа Алексея Ракшу. Данные за прошлый год он посчитал сомнительными.
«К сожалению, у нас любят играться с цифрами, но не понятно, что за ними скрывается. Нужно установить, что конкретно охвачено в этой статистике. Я видел и другие данные за 2019 год. Возможно, что в эту цифру — 523 тысячи — не вошли какие-то отдельные категории абортов, например, самопроизвольные аборты (выкидыши), которые раньше всегда включались в статистику, или те, что производились по медицинским или социальным причинам. Иначе сокращение числа прерывания беременностей по сравнению с показателями предыдущих лет получается очень большим», — прокомментировал независимый демограф Алексей Ракша.
Эксперт считает, что борьба государства и церкви с абортами не имеет связи с реальной демографической обстановкой в стране: «У меня есть очень много знакомых в религиозных организациях. Среди них есть те, кто прекрасно понимает, что статистика, которая говорит о снижении числа абортов, правдивая. Но другие люди — более известные, более оголтелые — на публику рассказывают о каких-то страшных миллионах абортов. Я считаю, что это просто пиар, идеология, политика, жизненная позиция. Ничего общего ни с демографией, ни со статистикой это не имеет».
Демограф также обратил внимание на то, что снижение общего числа беременностей, как и количества абортов, связано в том числе с растущим сексуальным просвещением.
«Если вы посмотрите на число абортов по возрастным группам, то увидите, что наша молодежь делает уже меньше абортов, чем в Швеции, США и половине европейских стран. Сейчас в России аборты в основном прерогатива женщин около 30-35 лет. И это в большинстве случаев не первая беременность. Это наша национальная постсоветская особенность», — сказал Ракша.
По его словам, такая активная борьба с абортами с точки зрения демографии — а точнее повышения рождаемости и снижения материнской смертности — не оправдана. «У нас есть проблемы гораздо серьезнее. А эта проблема, кажется, уже осталась в прошлом. Это совершенно не та история, про которую нужно так много кричать», — заключил эксперт.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.