Сегодня умер Теодор Шанин, социолог и основатель Московской высшей школы социальных и экономических наук (МВШСЭН), в академических кругах носящей имя «Шанинка». В 2018 году вуз, известный своими социально-гуманитарными науками, лишили аккредитации, это вызвало серьезную критику академического сообщества. Корреспондентка «МБХ медиа» Татьяна Ускова сейчас заканчивает Шанинку. Она рассказывает, кто такой был Теодор Шанин и почему его смерть касается не только Шанинки, но и всего российского образования.
Я растерянно смотрела на маленького старичка на буклетах Шанинки, и не понимала, чем он может помочь мне. У меня тогда жизнь почти развалилась — вуз, в который я собиралась поступать, лишили аккредитации, у университета, который мог стать альтернативой, за год до этого отобрали лицензию, и подобных программ больше нигде не было. Я не могла решить, поступать ли в Шанинку без аккредитации, не знала, чем это обернется, и продолжит ли вуз свое существование.
Это было в 2018 году, и тогда же — почти одновременно — начал выходить фильм про основателя и президента вуза, Теодора Шанина. Назывался он «Несогласный Теодор». Несогласный, этот маленький старичок с буклетов стал причиной, почему в Шанинку я все-таки поступила, а сам вуз остался на плаву несмотря ни на что.
Идея снять документальный фильм про ученого тогда многим казалась странной. Что вообще можно сделать интересного про пусть и значительного — одного из основателей современного крестьяноведения, социолога, в своих работах умудрявшегося смешивать разные дисциплины и преподавателя нескольких международных университетов, — но все-таки исследователя? Однако рассказ получился: про одного из последних людей «большой эпохи», связавших в своей судьбе гигантские исторические события, а самое главное — оставшегося при этом человеком.
Родившийся в 1930 году в Вильно, Теодор пережил ссылку в Сибирь и войну, а потом сам стал участником войны: воевал за Израильское государство, о создании которого мечтал. Потом практически разорвал отношения с Израилем, не согласный с его политикой, получил английское гражданство, принимал участие в студенческих протестах. Жизнь у Шанина действительно богатая и похожа на приключенческий роман — но про нее лучше прочитать и послушать от него самого — в том самом, переросшем в мультимедийный, проекте «Несогласный Теодор».
А я расскажу про российскую академию, для которой он стал одним из главных людей. В перестройку Теодор Шанин — уже профессор нескольких международных университетов и ведущий крестьяновед — приехал Россию, чтобы работать здесь с этой темой. А в итоге создал Шанинку: один из лучших постдипломных вузов страны, фокусирующийся на социальных и гуманитарных науках.
И не только ее — в каком-то смысле Шанин оказался двигателем российского высшего образования нового типа, появлявшегося в 1990-е. В первой рабочей группе, занимавшейся тогда проектами создания общественных и гуманитарных университетов, заместителем Шанина был Ярослав Кузьминов, создавший Вышку — Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики».
У Шанина даже есть статус в Вышке — почетный профессор НИУ ВШЭ. Шанин вообще стал одним из первых, кто начал пытаться реконструировать систему российского образования, адаптируя западные схемы под российскую почву. Шанинка, например, оказалась вузом, в котором соединились британская и российская академические традиции. А Шанинка и НИУ ВШЭ оказались надолго связаны между собой (и связаны до сих пор) — через выпускников и преподавателей, общие темы, конференции и просто круги общения, выпуская все новых и новых специалистов для самых разных сфер жизни.
Я сказала, что Шанин на протяжении жизни оставался человеком. Это обычно клише, но не в этом случае. Человечность «несогласного» Теодора была не про доброту и не про гуманизм — хотя это в нем, конечно, тоже было. Я говорю о человечности, граничащей с героизмом, отваге, которую сложно назвать иначе, чем абсурдной, и настолько заостренных чувствах долга и справедливости, что они становятся мотором целой жизни человека.
Когда в 2018 году Шанинку лишили аккредитации, и Теодор давал интервью «Медузе», его спросили, что заставляет его тратить столько сил на развитие высшей школы в России? Вопрос, на который мне, тогда размышлявшей, идти в Шанинку или нет, просто по-человечески хотелось услышать ответ: зачем исследователю, реализовавшему себя примерно во всех сферах, работавшему в Оксфорде и Манчестере, прожившему уже долгую профессиональную и личную жизнь, переезжать в Россию и открывать в условиях перестройки новый вуз? Мне казалось это абсолютно лишенным смысла. А в ответ Шанин вспомнил, что пошел на войну в Израиль, потому что «считал неприличным отсиживаться» и процитировал одного из своих командиров там:
«”Когда придет минута трудности, брось себя на чашу весов всем телом. Это повлияет, весы начнут двигаться”. Я прочел это в первый раз, когда мне было семнадцать. Для меня это правильный и ясный этический посыл, и я с ним шел. Я прибыл в Россию, чтобы заниматься исследовательской работой по истории крестьянства, но на каком-то этапе стало ясно, что здесь есть проблемы с образованием. Это было во время перестройки, и мои коллеги говорили, что многое надо менять. Тогда я почувствовал, что я обязан помочь. Я не ищу себе трудностей, но и не отступлю перед ними. Ты должен делать свое дело».
Теодор Шанин был не только «большим человеком большой эпохи». Для российской высшей школы он оказался воплощением чувства долга, справедливости и смелости, позволивших российскому социальному и гуманитарному образованию жить, а не существовать. Шанин был противоположностью всему, что тогда представляла и отчасти продолжает представлять сейчас российская гуманитарная наука — пыльным кабинетам и конференциям, на которых люди засыпают, плагиатам в диссертациях, купленных ученых степенях и фразами «университет вне политики». Такого, мне кажется, Шанин никогда бы не произнес.
На одной из встреч с выпускниками Шанинки Теодор закончил свою речь политическим лозунгом эсеров: «В борьбе обретешь ты право свое». Он не считал, что жизнь делится на сферы, в которых нужно бороться и в которых можно этого не делать, и говорил, что только в условиях академической автономии может появиться место, в котором люди думают своими мозгами. В шутку Шанина в академии называли покровителем «левых», но это было не так. Он считал, что каждый студент свободен думать, что хочет, и стремился дать возможность этой свободы для всех — ориентировался на студентов из других городов, помогал с международными стажировками, а главное, стал символом борьбы за свободу академической мысли, объединяя всех, кого коснулись атаки Рособрнадзора в последние годы.
У Шанинки до сих пор нет аккредитации, она ее сейчас проходит — буквально вчера я видела экспертов Рособрнадзора и даже общалась с ними. Наверное, символично, что Теодор Шанин умер сейчас, пока вуз находится в этой борьбе. И неслучайно в фейсбуке многие мои старшие знакомые пишут, что дело Шанина будет жить. Мне кажется, именно дух «несогласного» Теодора до сих пор заставляет исследователей упорно перепроходить аккредитации, возвращать университетам лицензии и мечтать об академической автономии университетов, не опуская рук и делая свое дело.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.