Говорят, что в России нет правосудия, нет правоохранительной системы. Да почему же нет? Смотря что вы подразумеваете, когда говорите про систему. Система – это же не обязательно нечто со знаком плюс и непременно характеризующее порядок. Есть у этого слова и сугубо негативный смысл – «жертва системы», например, или «сломать систему».
Так вот, я уверен, что система-то как раз есть и работает она в правоохранительной среде превосходно – но по-своему. Вторая волна процессов по «московскому делу» заставила конкретнее об этом подумать.
Смотрите, что получается. Есть некая уличная акция, митинг, шествие, пикеты. На это мероприятие посылают полицию, ОМОН, росгвардейцев. В какой-то момент поступает приказ зачистить поляну. Участвуют в этом далеко не все люди в погонах и с кокардами. Не все из них немедленно превращаются в цепных псов режима и садистов. Кто-то стоит в оцеплении, кто-то просто своим присутствием контролирует ситуацию. Но кто-то имеет конкретное задание «винтить».
Много ли вы знаете примеров, когда силовики отказываются выполнять такие приказы? Когда в ответ на истошные вопли окружающих они вдруг отпускают человека, которого только что тащили по земле, на все четыре стороны? Или когда, ударив, внезапно извиняются и говорят, что, мол, погорячились? Бред, да? Фантазия! Чистая фантазия. В отличие от бесчисленных примеров жесточайших задержаний, избиений, вульгарных плясок на гражданских правах и харканья на закон.
Потом кого-то неизменно обвиняют в причинении вреда полицейскому. Все эти пластиковые бутылки, бумажные стаканчики, потрогал шлем, толкнул в плечо. Много ли вы знаете примеров, когда силовики на этих процессах отказываются от роли изнеженных футболистов, падающих на поле от дуновения ветерка? Единицы таких примеров, один-два! Остальные, отводя глаза, а иной раз и не стесняясь, расписывают свои моральные страдания и нестерпимую физическую боль.
После Болотной кому-то за эти страдания даже квартиры давали – наверное, надеются и теперь что-то урвать.
Ведь полицейские, по сути, тоже пушечное мясо. Ежедневная лента новостей несет массу примеров, когда ментов избивают пьяные водители, уличные гопники и прочий сброд. И когда это не касается политики и протестов, хулиганы иной раз отделываются штрафами в несколько тысяч рублей. То есть когда политики нет, то мента можно и ногами бить, и дубиной – и ничего?
Гибнут при исполнении честные бойцы, но не каждая семья за потерю кормильца получит достойную компенсацию. А когда политика – есть шанс сорвать джекпот. И почти никто не отказывается от такого, простите, проституирования.
А много ли следователей сказали, что не видят в делах, например, Павла Устинова или Егора Жукова ни состава, ни события преступления и что расследовать им там нечего?
А сколько прокуроров отказались поддерживать липовые обвинения, потому что люди не виноваты?
А подметные эксперты! Сколько из них людей не при погонах, не связанных приказами и присягой – вместо липовых экспертиз составили в этих случаях честные отчеты? А судьи – что? Хоть один из них во время процесса, когда ему предстояло прочитать написанную кем-то где-то ахинею, снял с себя в знак протеста мантию со словами «что это за хрень я тут должен читать»?
Чтобы какой-то судья вынес приговор вопреки указаниям – зато по закону? Наверное, такие случаи все-таки были, но их так мизерно мало, что даже в погрешность они не укладываются.
Нет будущего, кроме прошлого
Почему в стране, где врать удобнее и...
Это и есть система. Которая отлажена, которая работает. В которой смазаны все винтики. А сомнительные запчасти безжалостно и скоро заменяются.
Еще немного и примут закон, запрещающий прессе критиковать работу судов. Чтобы уже ничто не мешало системе безумствовать. Но черная энергия подчиняется тому же закону, какому и все прочие энергии. Она будет копиться, переполнять резервуары и из потенциальной превратится в кинетическую. Разнеся всю систему.
Но люди, которые конструируют всё это, похожи на вкладчиков финансовых пирамид. Каждый думает, что он ловчее и умнее остальных и уж как-нибудь проскочит. Нет, не проскочит. Это лишь вопрос времени — и только.