Зоя Светова — о том, почему в России милосердие и есть справедливость
Освобождение Олега Сенцова и других украинских политзаключенных, их обмен на россиян, которые отбывали срок в Украине — это прежде всего рукотворное чудо.
И вот почему.
Я убеждена, что Олег Сенцов верил, что выйдет на свободу раньше срока. Он верил в это даже тогда, когда никто из нас уже не верил. И его вера в свою правоту и в то, что он выйдет сам и вытянет других, безусловно, заразила других.
Да, именно «заразила», потому что вера в чудо, в рукотворное чудо бывает заразной.
Я не знаю, но я догадываюсь, что президент Путин не хотел миловать Олега Сенцова. Благодаря своей прошлогодней голодовке и поддержке всего мира Олег Сенцов стал очень дорогой обменной фигурой, за которого хотелось получить цену побольше.
И постепенно этот ценник материализовался и обрел очертания. Остальное было делом техники. Когда-нибудь мы узнаем подробности торга, узнаем, как ломали осужденных украинцев и добивались от них признания вины.
А если этого не было, то мы узнаем, как их «мурыжили» в Лефортово и как они ждали свободы.
На сайте Кремля я не нашла указов о помиловании 11 осужденных украинцев. На сайте Кремля я не нашла имен 35 россиян, которых обменяли на 35 украинцев.
На сайте Кремля лишь есть вот такая новость:
«По инициативе украинской стороны состоялся телефонный разговор Владимира Путина с Президентом Украины Владимиром Зеленским.
Дана позитивная оценка освобождению и передаче удерживавшихся на Украине и в России лиц. Акцентирован прежде всего гуманитарный аспект этой акции, имеющей большое значение для нормализации и оздоровления двусторонних отношений».
Эти сухие протокольные фразы, за которыми судьбы, драмы и трагедии, борьба людей за чудо освобождения.
Мне кажется крайне важным назвать имена тех, кто практически вынудил Кремль к обмену.
Президент Франции Эммануэль Макрон, президент Украины Владимир Зеленский — одни из главных действующих лиц этой борьбы. И тому и другому был крайне выгоден позитивный итог этой истории. Потрясающе, что Зеленский сделал первый шаг — из тюрьмы был освобожден российский журналист Кирилл Вышинский. Оказалось, что сделать первый шаг — это не проявление слабости. А проявление силы.
Не менее важную роль в «принуждении Кремля к милосердию» — да, именно в «принуждении к милосердию» — сыграли не политики. Кинорежиссер Александр Сокуров, первым напомнивший Путину о том, что «милосердие выше справедливости», друг Сенцова кинокритик Алексей Медведев, который ездил в Крым к маме Олега и привез в Москву ее просьбу Путину о помиловании сына, московское гражданское общество — активисты бессрочного пикета, которые целый год стояли у администрации президента России с плакатами «обмен всех на всех».
Конечно, и французские интеллектуалы, которые буквально забросали президента Макрона требованиями сделать все возможное, чтобы Путин освободил Сенцова.
И, конечно, миллионы украинцев, которые голосовали за Зеленского, отчасти в надежде на то, что с его приходом к власти, осужденные в России украинцы, заложники войны с Россией, вернутся домой.
Принуждение к милосердию — это наверное, самое сложное дело, которое мы должны совершать в стране, где нет ни правосудия, ни справедливости, ни милосердия.
Это становится возможным только когда возникает солидарность, самое главное наше оружие.
50 лет назад, в июне 1969 года 11 советских политических заключенных из мордовского лагеря голодали, требуя от советских властей разрешить политзаключенному Александру Гинзбургу жениться.
Его невеста Арина Гинзбург обивала пороги тюремных ведомств. Наконец, когда сообщения о бессрочных голодовках дошли через западные радиостанции до мирового сообщества, в КГБ решили, что лучше позволить тюремную свадьбу, несмотря на законы, запрещающие советским заключенным жениться за колючей проволокой, чем иметь последствия в виде умирающих политических заключенных и возмущение мирового сообщества.
Тюремная свадьбы Александра Гинзбурга стала сюжетом для бродвейской пьесы «ZEKS» и хрестоматийным примером той самой солидарности, которой мы сейчас учимся в России.
Освобождение Олега Сенцова, украинских моряков и 11 осужденных из «списка Сенцова» — это только начало того пути, по которому мы должны идти.
Я верю, что Олег будет бороться за людей из своего «списка».
Но мы в России должны выдирать из пасти Левиафана и украинцев и наших, всех тех, кто сидит в наших тюрьмах так же незаконно, как сидел в ней Сенцов и те, за кого он боролся.
И прежде всего это, конечно, Константин Котов — один из пикетчиков, стоявших у администрации президента за «обмен всех на всех». Тот самый Костя Котов, который стал жертвой «дадинской статьи».
Мы должны сделать так, чтобы Путину понравилось быть милосердным и он, наконец, на 20-м году пребывания у власти понял, что милосердие — и есть справедливость.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.