«Сегодня судейский корпус России настолько стабилен, содержателен и независим, что продавить через российских судей какие-либо незаконные или сомнительные решения невозможно. Это очень большое достижение за многие годы работы судейского корпуса России. Это произошло, потому что есть вы – независимые судьи всех уровней наших инстанций», – c такой пламенной речью обратился к участникам семинара-совещания глав советов судей бессменный глава Верховного суда Вячеслав Лебедев.
Излишне говорить, что все характеристики, которые дал судьям Лебедев, не только не соответствуют действительности, российским реалиям, но и демонстрируют его полную оторванность от судебной практики.
И как нарочно, на следующий день после заявления Лебедева Второй Кассационный суд общей юрисдикции явил пример отсутствия судейской «независимости», столь дорогой сердцу главы Верховного суда.
Судебная «тройка» удовлетворила представление замгенпрокурора Леонида Коржинека об отмене освобождения из-под стражи бывшего топ-менеджера «Интер-РАО» Карины Цуркан, обвиняемой в шпионаже в пользу Молдовы. Цуркан взяли под стражу в зале суда на глазах у ее пожилой матери, которая снова осталась одна с внуком-школьником, сыном Карины.
Бывший топ-менеджер «Интер-РАО» провела на свободе 23 дня, а до этого просидела более полутора лет в СИЗО «Лефортово». Решение судьи Первого апелляционного суда о ее освобождении стало неожиданным не только для самой Цуркан и ее адвокатов, но и для большинства экспертов по судебной системе: никогда еще обвиняемого в шпионаже не освобождали из-под стражи до приговора. Могли изменить меру пресечения в связи с тяжелой болезнью или из-за признания вины и активного сотрудничества со следствием. Ничего подобного в «деле Цуркан» не было.
Суд изменил ей меру пресечения на запрет определенных действий в строгом соответствии с законом: по закону ее невозможно было держать под стражей более полутора лет — это предельный срок, за который следователь должен был закончить расследование и передать дело в суд. Но не успел.
Генпрокуратура молниеносно обжаловала это чудесное освобождение. За три недели на свободе Цуркан успела дать несколько интервью, в которых рассказала об абсурдности и сфабрикованности своего уголовного дела, обратилась за защитой к президенту Владимиру Путину, смогла побывать у врача, побыть рядом с сыном и мамой. Когда она приходила в следственное управление ФСБ знакомиться с материалами дела, следователи уверенно говорили ей, что ее снова посадят, советовали на заседание суда прийти с вещами.
Вот об этом мне очень хочется спросить председателя Верховного суда Вячеслава Лебедева: «Откуда следователь ФСБ, расследующий дело Цуркан, знал, что «тройка» Второго Кассационного суда примет решение о ее аресте? Почему советовал «прийти на суд с вещами?» Угадал?
И этот случай не единственный. Многие бывшие сидельцы рассказывали, что следователи, склоняя их к сотрудничеству, называли именно тот срок, который они потом получили на суде. Олегу Сенцову следователь обещал 20 лет, суд в Ростове-на-Дону дал ему именно 20. Алексею Козлову обещали восемь лет. Столько он и получил. Украинец Юрий Солошенко, обвиненный в шпионаже, говорил мне: следователь ФСБ обещал, что договорится с судьей об условном сроке, если Солошенко признает вину.
Было ли это обещание «разводкой», неизвестно. Солошенко вину признал, но его обманули. Дали «ниже низшего» — 6 лет строгого режима.
Связь следствия, прокуратуры и суда — секрет Полишинеля. О нем знают даже студенты первых курсов юридического факультета. Судьи — сплошь выходцы из прокуратуры. Много бывших прокуроров и во Втором кассационном суде, который по задумке его создателей — так же, как и Первый Апелляционный суд — должен был стать более независимым, чем Мосгорсуд. В эти новые суды назначены люди из регионов, якобы с Москвой не связанные. Конечно, это миф, потому что «понаехавшие» судьи так же, как и все остальные, проходят через «фильтр» ФСБ и «белых ворон» там не водится.
Можно согласиться с Вячеславом Лебедевым только в одном тезисе: судейский корпус сегодня стабилен. Только что понимать под стабильностью?
Что же касается судейской независимости, уверена: в России нет ни одного человека, особенно среди тех, кто хоть как-то сталкивался с судами, который бы считал, что российские судьи независимы. Хотя, наверное, один все-таки есть.
Это Вячеслав Лебедев, человек, который верит в судейскую независимость. Или, скорее всего, не верит, а имитирует эту веру, подобно тому, как все остальные его коллеги, приближенные к власти, имитируют другие демократические преобразования. А их в России, как любил повторять Воланд — «чего ни хватишься, ничего нет».
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.