Еще недавно, одно-два десятилетия назад, Китай представлялся многим образцом постепенных реформ в правильном направлении. Прежде всего, экономических: «политика реформ и открытости» была провозглашена Дэн Сяопином еще в 1978 году, с тех пор термин «реформы» с тех пор неизменно присутствует в официальном словаре в положительной коннотации. Но, как многие прогнозировали, вслед за ними неизбежна и политическая, информационная либерализация. Сейчас можно уверенно констатировать, что события развиваются в противоположном направлении.
Переводя на эпохи развития СССР, нынешний курс Китая при диктаторе Си Цзиньпине можно назвать «От Брежнева – к Сталину». Кстати, в китайском языке фамилия идет впереди имени, так что пофамильно лидеров правильно называть Мао, Дэн, Си, или почтительно, например, «председатель Мао».
Генеральный секретарь ЦК Компартии, одновременно всегда занимавший пост «председателя» Китайской народной республики (кроме первого и последнего года полномочий генсека, когда пост председателя – официального первого лица Китая может занимать предшественник или преемник на посту генсека), возглавивший Китай в марте 2013 г. Си — сын одного из руководителей Компартии Китая при Мао, затем репрессированного, но не казненного, и с приходом к власти Дэна возвращенного в высшую номенклатуру. Родственники Си (две сестры, двоюродный брат, дочь) считаются владельцами состояния стоимостью как минимум в сотни миллионов долларов, ключевой фигурой в управлении которым является двоюродный брат Мин Чаи. Это, кстати, к вопросу о «меритократии» в Китае: страна в этом смысле мало чем отличается от путинской России, в его политическом и экономическом руководстве немало, «принцев» — детей высшей номенклатуры; есть, конечно, и лица, выдвинувшиеся самостоятельно. Придя к власти, Си развернул кампанию «борьбы с коррупцией» — репрессий против номенклатуры, небывалую по масштабам со времен Мао. Впервые с тех времен в тюрьму отправились бывшие член Политбюро — Чжоу Юнкан, Сюй Цайхоу и Бо Силай. А также чиновники рангом пониже. Например, бывшие мэры Гуаньчжоу, третьего по величине города Китая — Чжан Ци и Вань Цинлян. А также главы государственных компаний, в том числе бывший глава основной государственной нефтяной компании CNPC Цзян Цземинь — тезка бывшего главы Китая в 1993-2003 г.
Конституционная диктатура
Эта зачистка была подготовкой к отмене в 2018 году введенного в начале 90-х правила двух пятилетних сроков для председателя, закрепленного в Конституции КНР. Основной закон Китая необычен даже для диктатуры. Это один из немногих однопартийных режимов в современном мире, отрицающий плюрализм мнений на уровне закона. В преамбуле самой конституции записана официальная версия истории, сомневаться в которой запрещено. В 2018 г. в Конституцию к идеям Мао и Дэна добавились идеи Си – прочие председатели такой чести не удостаивались (да и Дэн — только посмертно). Таким образом, в современном Китае установлен не просто пожизненный диктаторский режим, но диктатор еще и обожествлен, а культ его личности включен в Конституцию. Доходит до смешного – в Китае запрещен Винни-Пух. Персонаж детских сказок английского писателя Александра Алана Милна провинился лишь тем, что его традиционные изображения имеют аналогию с внешним видом диктатора. В Конституции Китай характеризуется как «демократическая диктатура народа», зафиксировано руководство компартии. А также содержатся утверждения наподобие вот такого: «…В нашей стране эксплуататоры как класс уже ликвидированы, однако классовая борьба в определенных рамках будет существовать еще в течение длительного времени. Китайский народ должен будет вести борьбу против внутренних и внешних вражеских сил и элементов, который подрывают наш социалистический строй». В общем, по своему духу напоминает не брежневскую, а скорее даже сталинскую конституцию.
Разумеется, ничего особенно хорошего китайская диктатура не представляла и до Си. Но именно при Си режим, на территории которого проживает 1.4 млрд. человек (примерно 18.5% населения Земли) и экономика которого в 2020 г. в текущих ценах, вторая в мире после США, составляет $16.4 трлн. (примерно 17% мирового ВВП), приобрел черты антиутопии, достойной пера новых Оруэлла или Замятина. Да, душевой ВВП Китая в 2020 г. находится в седьмом десятке и составляет всего $11.7 тыс., сейчас чуть выше российского ($10.7 тыс.), а до девальвации 2020 г. был даже ниже российского показателя. Но от торговли с таким огромным, пусть и бедным, партнером зависят многие страны.
В Китае существует обширный инструментарий политических репрессий, что неудивительно для страны, которая официально именует себя диктатурой. В китайском уголовном кодексе для этого предназначена, прежде всего, «резиновая» статья 103 — о действиях, «направленных на раскол государства, нарушение государственного единства». Она предусматривает наказание от пожизненного заключения для «зачинщиков», до 10 лет – для «активных участников» и до 3 лет для всех остальных. Отметим, что «раскол» имеется ввиду не в территориальном смысле – для этого есть отдельная статья 102 (до пожизненного). Близка по содержанию и статья 105 о действиях, направленных на «свержение социалистического строя» (также до пожизненного). Также есть более мягкие вторые пункты статей 103 и 105, где говорится о «подстрекательстве» к этим действиям – до 5 лет, а также статья 107, где говорится о материальной помощи лицам и структурам, виновным в указанных политических статьях (до 5 лет, при отягчающих обстоятельствах – и более, без верхней границы). При этом, что забавно, организация или участие в террористической организации (ст. 120) предусматривает меньшее наказание – от 3 до 10 лет. Для бизнеса есть ст.192 «Накопление капитала мошенническими противозаконными способами» — до пожизненного при особо крупном размере. Который, впрочем, законом не определен, хотя многие другие экономические статьи имеют конкретную шкалу наказаний в зависимости от ущерба в юанях.
В этих условиях на территории большей части Китая даже простое изложение общедемократических ценностей является преступлением, за которым следует суровое наказание. Известные китайские диссиденты были вынуждены либо эмигрировать (как, например, лидер тибетцев Далай-лама XIV), либо не вылезали из тюрем, как к примеру нобелевский лауреат 2010 г. Лю Сяобо, скончавшийся за решеткой в 2017-м. Практикуется и осуждение родственников – так, у того же Лю Сяобо брат был осужден за мошенничество, а сестра просто посажена под бессрочный домашний арест, хотя ей не предъявлялось никаких обвинений. Под бессудным домашним арестом умер в 2005 году и бывший генеральный секретарь КПК Чжао Цзыян, выступивший против расстрела студенческих демонстраций на площади Таньаньмынь в 1989-м. Кстати, последствия того расстрела (его жертвами стали тысячи, точное число неизвестно) в виде санкций «большой семерки» Китай преодолел на удивление быстро – все экономические рестрикции уже на следующий год отменили Япония и Европейский союз, а затем, при Билле Клинтоне, и США. Осталось только оружейное эмбарго. Потому на территории большей части Китая диссиденты существуют примерно в том же виде, как они существовали в СССР — под лозунгом «соблюдайте свою конституцию». Что, однако, не спасает их от репрессий. Например, известная блогер, бывший адвокат Чжан Чжань в минувшем году была осуждена за якобы ложные репортажи из города Ухань, где началась мировая пандемия коронавируса. Хотя критиковала она исключительно технические меры властей, а популярное в мире мнение о том, что источником инфекции стала биологическая лаборатория в этом городе отнюдь не высказывала. Основными центрами сопротивления стали три региона – Тибет, Синцзян и Гонконг. Большую роль в нем играло распространенное на всей территории Китая философское учение «Фалуньгун».
Тибет и Синцзян
Тибет, веками существовавший как автономный район под властью духовных лидеров буддистов – «далай-лам» при формальном признании монгольских или китайских династий, в 1913 году провозгласил независимость, а в 1950-м был оккупирован армией китайских коммунистов. Но даже они поначалу не посмели радикально ломать систему управления регионом, и до 1959 сосуществовали с буддисткой иерархией, постепенно захватывая все больше власти. В 1959 году против китайцев поднялось восстание, которое было жестоко подавлено, Далай-лама XIV и его министры бежали вместе с сотнями тысяч (примерно 10% населения) тибетцев. В 1989-м ныне живущий Далай-лама XIV получил Нобелевскую премию мира, что резко подняло интерес к проблемам этого региона в мире. Существует, однако, противоречие между декларируемым Далай-ламой мирным, духовным сопротивлением диктатуре и стремлением многих тибетцев защитить свои права, если понадобится, силой: последнее крупные восстания произошли в регионе в 1998 и 2008 годах. В 2005 г. Далай-лама XIV отказался от требования независимости, признав Тибет автономным районом Китая, в результате чего через шесть лет был вынужден сложить полномочия главы Правительства Тибета в изгнании, которое возглавил живущий в Индии Лобсанг Сангай. Эта структура по-прежнему борется за независимость Тибета, на ее сайте можно прочитать немало полезных материалов о ситуации в регионе.
Пустынный и горный Синцзян-Уйгурский автономный район на северо-западе Китая значительно крупнее Тибета (занимает примерно шестую часть страны) и населен, в основном, мусульманами. Сейчас население района, порядка 23 млн. человек, примерно наполовину состоит из тюркоязычных уйгуров-мусульман. Около 40% — китайцы, в основном колонисты, целенаправленно переселенные сюда за время правления коммунистов. Есть также казахи, киргизы и дунгане (китайцы-мусульмане). Уйгуры компактно проживают на западе и юго-западе района, казахи – на севере. Политическая ситуация в этом районе до 1951 г. напоминала тибетскую: при формальном признании власти китайских губернаторов существовало местное самоуправление, хотя в силу отсутствия таких религиозных авторитетов, как Далай-лама, оно было слабее, а власть губернаторов – сильнее, чем в Тибете. Более жестким стал тут и коммунистический режим, однако в нулевые годы здесь возникло массовое сопротивление. Отчасти оно носит исламистский характер, отчасти — национальный; центром последнего является базирующийся в Германии Всемирный уйгурский конгресс, возглавляемый Долкуном Айса, ее сайт также весьма информативен и даже имеет раздел на русском. В 2009 году в столице района Урумчи произошло восстание, сопровождавшееся погромами китайцев (около 200 жертв), а затем принявшее форму кустарных, но регулярных терактов против китайских властей.
Политика Китая по отношению к этим двум труднодоступным территориям похожа, хотя в Синьзяне она жестче. Фактически, эти территории изолированы от основного Китая, проникнуть туда иностранцу сложно, на это требуется специальное разрешение, и за такими посетителями устанавливается плотная слежка. Сплошные видеокамеры. На мобильные телефоны принудительно устанавливаются специальные приложения, выполняющие шпионские функции, а полиция регулярно их досматривает — примерно в том же режиме, в каком у нас на вокзалах или в метро проверяют паспорта. Подозрительные лица отправляются в «лагеря перевоспитания», фактически, концлагеря – причем, помещение туда носит не судебный, а административный характер. Часты и бесследные исчезновения, причем речь идет и о лицах, весьма известных и даже «системных» – например, уйгурском певце Абдурахиме Хейите или главе департамента Синьзяна Хаймурате Гапуре (в Тибете подобным образом в 1995 году был арестован и исчез ребенок Гедун Чокьи Ньим — «панчен-лама», по верованиям тибетцев, второе лицо в иерархии, которое «распознается» по сложной системе признаков действующим Далай-ламой, и в свою очередь «распознает» нового Далай-ламу). Установлена китайская иерархия мусульманских и буддистских проповедников (в Тибете объявили своего, «правильного» ламу), которые находятся примерно на том положении, что религии в СССР – часть из них просто марионетки спецслужб, часть пытается сотрудничеством с властями как-то защитить единоверцев.
При всей возмутительности этих порядков они обладают слабым потенциалом для того, чтобы вызвать массовое возмущение в самом Китае. Для обычного китайца это «местная Чечня», регионы, населенные чуждым и враждебным всем китайцам населением, симпатия к которым затруднена. Китайская пропаганда особо упирает на то, что уйгуры — террористы, входящие в международные террористические сети вроде ИГИЛ. А тибетцы – дикари, у которых до прихода коммунистов существовало крепостное право; при всей спорности этих утверждений нельзя сказать, что они не имеют под собой оснований.
Гонконг и «Фалуньгун»
Значительно большую проблему для китайской диктатуры представляет Гонконг и «Фалуньгун», а также существование независимого Тайваня.
Ныне восьмимиллионный Гонконг на 90% населен китайцами, хотя диалекты устного языка здесь сильно отличаются, объединяет в большей степени письменность. Компактных меньшинств здесь нет. С середины XIX века физически завоеванный англичанами юг полуострова Каулун — Гонконг стал частью Британской Империи. Китайские правительства официально признали этот факт, а в 1898 г. север полуострова и остров Ланьтау были арендованы у Китая на 99 лет. Во Вторую мировую войну Гонконг был оккупирован Японией, затем суверенитет Британии над ним был восстановлен. Живший по британским законам Гонконг стал примером настоящего экономического чуда (в отличие от остающегося бедным Китая) – с душевым ВВП под $50 тыс., выше большинства европейских стран. Значительная часть его населения – китайцы, любой ценой бежавшие из коммунистического рая. Однако в 1984 году Маргарет Тэтчер совершила трагическую ошибку – подписала с премьером Чжао Цзыяном (тем самым, который затем попадет под пожизненный домашний арест) договор о том, что в 1997 году Гонконг передается обратно Китаю с условием сохранения автономии на 50 лет во всем, кроме обороны и внешней политики. Отчасти она, видимо, исходила из того, что главным врагом Запада является СССР, а Китай может быть даже союзником. А отчасти — из веры во всеобщий прогресс. Этого можно было не делать – к тому же, часть Гонконга была не арендована, а навечно признана частью Великобритании.
В 1997 году Гонконг перешел под управление Китая, с сохранением своей национальной валюты, гонконгского доллара, полностью частной и низконалоговой экономики, собственной полицией и судебной системой, а также специфической моделью управления. Всеобщее избирательное право существует только на выборах в 18 окружных советов Гонконга, городской совет из 70 мест частично избирается напрямую, а частично от «организаций», а глава Гонконга избирается по представлению Китая неким более чем тысячным специальным комитетом из местных и региональных депутатов, а также тех же «организаций». Организации эти в основном прокоммунистические – аналог выборов народных депутатов СССР 1989 г. от «организаций», в роли которых выступали КПСС, ВЦСПС, ВЛКСМ и др.
Сейчас, при диктаторе Си, предпринимается попытка полностью уничтожить демократию в Гонконге. Началась она с внесения в 2019 году в нынешнее, прокитайское законодательное собрание законопроекта о выдаче государственных преступников (читай: «диссидентов») в материковый Китай. Это стало поводом для демонстраций, на которые сначала выходили сотни тысяч, затем их численность стала приближаться к миллиону (то есть на улицы вышел примерно каждый четвертый взрослый житель). Китай был вынужден отозвать этот закон. На прошедших в конце 2019-го выборах в окружные советы (они формируют часть комитета по выборам главы Гонконга и горсовета) сторонники демократии одержали полную победу.
Однако в 2020 г. коммунисты перешли в контрнаступление, используя как предлог коронавирус, в реальности Гонконг почти не затронувший. Было введено чрезвычайное положение, намеченные на сентябрь 2020 года выборы в горсовет перенесены на сентябрь 2021-го, а осенью 2020 года принято законодательство, позволяющее лишать депутатов полномочий за широкий круг провинностей, фактически – за оппозицию коммунистам. Якобы, борясь с вирусом, власти при этом запретили на митингах носить маски (!); слежка оказалась важнее. Конгресс США принял, а Дональд Трамп подписал закон, требующий от администрации ежегодно проводить мониторинг свобод в Гонконге, и в случае их попрания лишать Гонконг статуса привилегированного торгового партнера. Но пойдет ли на это новая, подозреваемая в стремлении к диалогу с Китаем администрация Джо Байдена, — большой вопрос. Еще больший вопрос – что произойдет перед выборами, в день выборов и после. Оценки динамики настроения жителей и их готовности к силовому противостоянию с китайской армией разные. Похожий на Винни-пуха диктатор Си тоже не столь решителен, как хотел бы казаться – Гонконг обеспечивает значительную долю инвестиций в континентальный Китай, чья экономика при его правлении замедляется даже по официальным данным.
Гонконг, конечно, это системный и крупный вызов коммунистическому режиму. Но все же это анклав. Не меньшую угрозу для коммунистов представляет «Фалуньгун» (другое название – «Фалунь Дафа»). Коммунисты называют их тоталитарной религиозной сектой. Это вранье. Созданное в 1992 году Ли Хунчжи основателем и лидером (или «мастером», как его называют) движение, «Фалуньгун» – типичное для Востока синкретическое философское учение, а не религия. В нем отсутствует предмет поклонения в виде какого-то божества, а проповедуются моральные ценности и здоровый образ жизни, в частности, комплексы физических упражнений. Разумеется, они не пропагандируют ни насилие, ни самоубийства, ни отказ от врачебной помощи, не требуют жертвовать имущество или слепо подчиняться приказам мастера, в чем их периодически обвиняют коммунисты. Нигде в цивилизованных странах они не признаны террористической или экстремистской группой.
Но они также не готовы и выступать в роли пропагандистов компартии, что и является их подлинной виной в глазах коммунистов. Первые годы «Фалуньгун» действовал в Китае легально, государством была даже создано «Китайское общество исследований цигун» (комплекс гимнастических упражнений, практикуемых последователями учения), членам коммунистической партии разрешалось состоять в этом движении. Однако постепенно по мере роста и расширения отношение властей к нему ухудшалось, в нем начинали видеть конкурента. Начались репрессии — какие, впрочем, регулярно применяются в разных странах против «неправильных» православных, протестантов, католиков, мусульман, индуистов.
25 апреля 1999 г. в Пекине прошла десятитысячная демонстрация сторонников «Фалуньгун» — первая с 1989 г. После этого «Фалуньгун» была запрещена, а против практикующих развернуты широкие репрессии. «Фалуньгун» утверждает, что численность практикующих сейчас составляет десятки миллионов человек — больше, чем номинальная численность компартии. Китайские власти в ответ называют их горсткой сектантов. Видимо, численность последователей «Фалуньгун» действительно велика, причем это учение распространяется по всему Китаю, а не в какой-то одной провинции.
«Фалуньгун» развернуло активную деятельность и за пределами Китая, будучи популярной среди китайских диаспор, многочисленных в США, Канаде, Австралии. У движения в этих странах есть даже свои кабельные телеканалы. В России долгое время выходила печатная версия газеты «Великая эпоха» (сейчас она издается в интернете). «Фалуньгун» публикует ежегодные отчеты о репрессиях в отношении своих последователей. Так, за один 2020 г. они сообщают о 6659 практикующих, задержанных властями, 622 осужденных, 88 погибших. Гибнут в основном, в тюрьмах, но также и при загадочных обстоятельствах (причем как в отношении последователей «Фалуньгун», так и тибетцев и уйгуров, существует массовая практика изъятия органов для трансплантации; есть основания полагать, что это целая индустрия китайских властей, жертвами которой становятся неблагонадежные). Эта статистика также вполне свидетельствует о наличии миллионов сторонников движения, которое сейчас действует в Китае подпольно. В стране даже объявили программу материального поощрения доносчиков о лицах, практикующих «Фалуньгун». Движение не требует от своих сторонников в тоталитарных странах публичности (хотя и не запрещает ее), и опасения китайских властей в том, что движение инкорпорировалось в органы государственной власти, небезосновательны.
Социальный кредит, репрессии бизнеса и эмиграция
В своем стремлении бороться с «крамолой» Китай внедряет все более новые карательные технологии, на которые с интересом смотрят диктаторы по всему миру, включая Россию. Выше мы писали о технологиях слежки, включая принудительную установку на мобильных телефонах шпионских приложений, о массовом применении фотокамер. Развита система блокировки неправильных сайтов и социальных сетей. Запрещены Google, Facebook, YouTube, Twitter, WhatsApp, Instagram, большинство западных и азиатских новостных сайтов. Знаменитый великий китайнский «файерволл» – это комплекс технических мер, затрудняющих и замедляющих доступ к внешнему интернету. В принципе, китайцы могут, как и в России, обходить это с помощью различных анонимайзеров, однако это резко снижает доступность информации — простой человек не захочет тратить на это время. Но еще более страшной является внедряемая с 2014 года система «социального кредита», которая с 2020-го введена на территории всего Китая.
Она неплохо описана, например, в этой статье Николь Коби в журнале Wired. За «правильные» поступки, такие как отсутствие правонарушений, своевременное погашение кредитов, благотворительность и проправительственный активизм гражданам начисляются баллы. А за «неправильные», в числе которых различные виды правонарушений и неблагонадежности (или, например, наличие в семье более двух детей) — вычитаются. Если у вас низкий рейтинг, вам будет запрещено работать на государственной или муниципальной службе, а также на руководящих должностях во многих частных секторах (например, банках, фармацевтике или пищевой промышленности). Вам откажут в авиаперелетах и железнодорожных билетах (!), установят повышенный процент по кредиту, детей не примут в престижные школы и университеты… Технологические компании (вплоть до сайтов знакомств!) внедряют подобные меры и самостоятельно, выслуживаясь перед властями. Таким образом, граждане подвергаются двойному гнету и слежке – и государственному, и частному.
Но, как мы знаем, если у людей есть деньги, то они могут найти способы их инвестировать, в том числе непублично, в поддержку общественных проектов. И потому при Си власть развернула серьезное наступление на бизнес, как собственно китайский, так и на иностранных инвесторов. Неформальным, но важным инструментом, обеспечивавшим иностранные инвестиции в Китай, многие годы являлся отказ от арестов иностранных предпринимателей по экономическим делам. Хотя бизнес в Китае имеет и другие проблемы: валютный контроль и сложность с возвратом валютной выручки, управляемая государством судебная система, склонная принимать решения против иностранцев в спорах с китайскими партнерами, значительное число секторов, в которых у иностранцев не может быть контрольного пакета акций (например, строительство инфраструктурных объектов, автомобильная промышленность, медицинский сектор, торговля сигаретами и др.). Но это было, вкупе с фактическим отсутствием трудового и экологического законодательства, хоть чем-то.
Так вот, это правило дало течь еще при предыдущем диктаторе, Ху Цзиньтао, когда в 2009 году был арестован и осужден на 10 лет тюрьмы гражданин Австралии, топ-менеджер крупной горнодобывающей компании Rio Tinto Стерн Ху (этнический китаец, эмигрировавший в 90-е годы). Однако при Си оно получило широкое распространение. Си открыто берет заложников – например, после ареста в Канаде финансового директора Huawei в Китае были немедленно арестованы канадцы Майкл Спавор и Майкл Ковриг.
Но еще хуже ситуация у собственно китайского бизнеса, в отношении перестал действовать принцип to big to fail. В 2015 году в Китае был казнен арестованный годом ранее первый долларовый миллиардер страны Лю Хань, занимавшийся добычей сырья, телекоммуникациями и химической промышленностью. А уже в 2021 году был приговорен к смерти (апелляция на решение суда пока не рассмотрена) Лай Сяоминь, возглавлявший крупную финансовую корпорацию China Huarong Asset Management, а до того руководивший китайским государственным банковским регулятором.
С проблемами столкнулась и пытавшаяся продать 14% своих акций «Роснефть» — глава крупного конгломерата CEFC Йе Цзяньмин успел подписать сделку о покупке, но не успел оплатить и был арестован; сделка рассыпалась. Хотя очевидно, что без уведомления властей Китая такой контракт готовиться не мог; есть мнение, что «Роснефть» была наказана за активность на шельфе Вьетнама, с которым у Китая весьма непростые отношения. Осенью 2020 года, после произнесения весьма умеренной критики в адрес китайских финансовых регуляторов на деловой конференции исчез богатейший китаец Джек Ма, владелец ритейлера Alibaba, запланированное IPO его компании было отменено. Несколько месяцев было непонятно, жив ли он вообще, и лишь 20 января 2021 г. Ма появился – по видеосвязи – на некоей благотворительной конференции в поддержку сельских учителей. Если такие приключения происходят с китайскими олигархами, понятно, что бизнес уровнем ниже вообще бесправен. Неслучайно, что именно из Китая идет огромная бизнес- и научная эмиграция, которой правительство особо не препятствует. Нынешние китайские эмигранты в Лос-Анжделесе или Ванкувере — вовсе не те чернорабочие «кули», которые строили когда-то железные дороги в Америке. Китайские кварталы часто выглядят более зажиточно, чем районы проживания местного населения; особенно это видно в Канаде, где действует высокий имущественный ценз для получения вида на жительство и последующего гражданства. Ну и пусть уезжают, полагают коммунисты. Шибко умные тут не особо нужны, как в нынешней России.
Так похоже на Россию?
Долгое время Китай считался, несмотря на наличие ядерного оружия, мирной страной, не угрожающей соседям. Казалось, что канули в прошлое времена Мао, когда китайцы при поддержке СССР воевали с корейцами, а затем уже без поддержки СССР – с вьетнамцами и камбоджийцами для установления там коммунистических диктатур (а еще дважды — за горные территории с Индией и за острова на Амуре уже с СССР). Начало правления нового диктатора Дэна в 70-х ознаменовалось двумя болезненными поражениями от вчерашних союзников, вьетнамских коммунистов. Сначала они в 1978 году свергли режим «красных кхмеров» в Камбодже, а затем успешно отразили нападение Китая на сам Вьетнам — несмотря на, казалось бы, фундаментальную, на порядок, разницу в численности вооруженных сил и населения. Оказалось, что без помощи СССР и Вьетнама китайская армия не очень-то и сильна.
Китай надолго затих. Но при Си Китай возобновил фактически непрерывные учения на границе с Тайванем и демонстративно заявляет, что не отказывается от возможного применения силы. Тайвань – государство с 23-миллионным населением и душевым ВВП в $25 тысяч, в два с половиной раза богаче Китая, возникло после бегства туда в 1949 году войск Чан Кайши, терпящих поражение в гражданской войне с коммунистами. Официально его доктрина состоит в том, что Тайвань и есть законное правительство всего Китая, хотя в последние десятилетия на острове набирает силу и движение за объявление независимости. Тайвань называли «непотопляемым авианосцем» США — действительно, в годы холодной войны американцы оказали острову огромную экономическую и военную помощь. Но стоит учитывать, тем не менее, что (в отличие от, например, Южной Кореи или Японии, где размещены американские военные базы) у США нет обязывающего договора о защите Тайваня, и как поведет себя в его отношении очередная администрация США, неизвестно. Китай предъявляет претензии на группу необитаемых островов Сенкаку,, которые мировое сообщество считает принадлежащими Японии, Также Китай претендует на острова Спратли и Парасельские, которые признаются частью Вьетнама (их акватории весьма богаты нефтью). Буквально в мае 2020 года произошли новые, первые за многие десятилетия вооруженные столкновения с Индией на высокогорном плато Ладакх. Наконец, именно Китай является основным спонсором северокорейского режима Кимов, грозящих всем соседям ядерным оружием. Кимы выступают, выражаясь модным термином, в качестве китайских «прокси».
Что касается России, то несмотря на формальное урегулирование отношений после бесплатной (для российского бюджета) передачи островов на Амуре — Тарабарова и половины Большого Уссурийского, а также острова Большого на реке Аргунь, — в реальности официальная китайская доктрина исходит из концепции «неравноправных договоров» XIX века, к числу которых относят российско-китайские договора 1858-1860 г. о границе. Доходит до смешного – русских не пускают в некоторые музеи, где можно видеть карты, на которых отражены представления китайцев о «справедливой» границе. Вполне вероятно, что в случае кризиса в России (например, подобного украинскому 2014 года и бегства «легитимного президента»), этот вопрос может снова возникнуть в весьма неприятном виде.
Подводя итоги, можно сказать, что китайская тоталитарная империя XXI века, где под гнетом коммунистов проживают 1.4 млрд. человек – это настоящий вызов глобальной системе безопасности и демократического миропорядка. И он ничуть не меньше, чем российский авторитаризм, который беспокоит прежде всего ядерным оружием, и, в меньшей степени, опасением нападения на восточные окраины ЕС. Но Китай – это и экономический вызов. Ленину приписывают цитату о «буржуях, которые продадут нам веревку, на которой мы их повесим». Денег у китайцев много, и Китай является, наряду с путинской Россией, одним из двух лидеров мирового «профсоюза диктаторов», действующего под лозунгами «суверенитета». Под которым понимается право правителей делать на своей территории что угодно. И Китай готов инвестировать в свой тоталитарный идеологический проект, который если и «реформируется», то в сторону большей дикости.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.