«МБХ медиа» продолжает публикацию цикла статей доктора политических наук, профессора НИУ ВШЭ Эмиля Паина «Преодолевая стереотипы: политико-этнографические этюды».
Я завершаю весеннюю сессию моих выступлений в «МБХ медиа» репликой, которая по жанру и по направленности отличается от всего написанного мной в этом цикле. В предыдущих статьях я дискутировал с идеями, авторитарная природа которых не вызывает сомнений. В этот раз я хотел бы поставить под сомнение истинность идеи, на первый взгляд кажущейся либеральной, точнее космополитической: «Забыть про этносы и нации, не говорить о них, не замечать этнических и национальных различий, поскольку на Земле есть только люди». Эту идею можно назвать «культурным дальтонизмом». Предложение не замечать этничность, подобно тому как дальтоник не замечает цвет, возникло как ответ на избыточное внимание к этничности («национальности» — «пятой графе») в советские годы и на рост этнического национализма в 1990-е годы. Культурный дальтонизм мотивируется благими побуждениями — не вызывать этнические фобии и не провоцировать конфликты, но, как известно, благими намерениями дорога в ад вымощена, и я хочу показать те сферы социальной реальности, в каких особенно заметны недостатки культурного дальтонизма.
Культурный дальтонизм в правозащитной практике
Часто говорят, что у «преступника нет национальности». Эта метафора верна как благое пожелание в том отношении, что человека в принципе должны судить за его реальные преступления или проступки, а не за его этническую, религиозную или социальную принадлежность. Однако история человечества знает множество фактов преследования, которые возникли вследствие этнической дискриминации, и чтобы противостоять ей, бывает необходимым акцентированное внимание к «национальности» подсудимого.
Если бы Эмиль Золя и другие видные дрейфусары не указывали бы на еврейское происхождение Альфреда Дрейфуса, то не вскрылась бы антисемитские цели фальсификации «дела Дрейфуса» во Франции 1896–1906 годов. Как известно, широкий резонанс, которое получило это дело, не только помог вызволить из тюрьмы невиновного человека, но и привел к смене правительства, а также способствовал демократизации французского общества.
В 1911–1913 годах в Российской империи широчайший общественный резонанс получило дело Менахема Бейлиса, обвиненного в ритуальном убийстве подростка. После Февральской революции 1917 года следственная комиссия, созданная Временным правительством, выявила документальные подтверждения сознательной фальсификации этого дела активистами черносотенных организаций, при участии членов царского правительства, во всяком случае, министра юстиции Ивана Щегловитова. Если бы не широкие общественные протесты против фальсификации (за которые многие правозащитники, например, адвокат Василий Маклаков и восемь редакторов русских газет, были приговорены к тюремному заключению), то присяжные не вынесли бы вердикт о невиновности подсудимого.
В июне 2019 года несколько сот жителей сел Чемодановка и Лопатки, бросив свои дома и скарб, в одночасье покинули эти селения. Можно ли хоть что-либо понять из этого факта, не упомянув, что все эти вынужденные переселенцы — цыгане, которые спешно покинули свои селения после бытового, но ярко этнически окрашенного конфликта, с русскими жителями той же местности? Как описать, без упоминания этничности, конфликты в Кондопоге (Карелия, 2006 год), в Демьяново (Кировская область, 2012 год), в Пугачеве (Саратовская область, 2013 год) и множество подобных им?
Даже при отсутствии видимой этнической дискриминации предложение не упоминать этническую окрашенность каких-то явлений и не замечать этнические самоопределения людей зачастую противоречит современной правозащитной практике и ее целям, поскольку молчаливое избегание меньшинств приводит к тем же последствиям, что и «язык вражды» (hate speech). Запреты на упоминание этничности, религиозности или «нетрадиционных» сексуальных ориентаций могут провоцировать неприязнь к людям по указанным признакам. Кроме того, отказ от называния или упоминания некоего явления превращает его в невидимую часть социальной реальности. Такую реальность нельзя защитить ни морально, ни юридически.
Культурный дальтонизм и ксенофобия
По мнению одного из современных российских представителей культурного дальтонизма, «развитие общества и развитие социальных наук должны привести нас к мысли об отказе от использования этнических категорий. Надо понимать, что любое акцентирование внимания на этничности ведет к усилению напряжения в обществе. Обсуждение в публичном пространстве таких социальных проблем как проблемы межэтнических отношений, неизбежно влечет за собой расизм» (Воронков В. M. Существует ли этническая экономика? // Этничность и экономика. СПб: ЦНСИ. 2000. — С. 47). Идея не новая: в 1980-е годы с требованием «отказа от использования этнических категорий» выступил лидер французских коммунистов Жорж Марше. Он выразил секретариату ЦК КПСС «глубокое недовольство в связи с выходом во Франции книги “Население мира” <…> Ее автор С. Брук под прикрытием этнографической классификации пытается делить население нашей страны, с одной стороны, на тех, кого он называет “французами” и <…> с другой стороны <…> на эльзасцев, фламандцев, бретонцев, басков, каталонцев, корсиканцев, евреев, армян, цыган и “других”». Это открытое письмо, опубликованное в газете «Юманите» 29 февраля 1984 года, фактически содержало призыв к усилению научной цензуры в Советском Союзе.
Прошло более 30 лет со времен упомянутого письма Жоржа Марше. Многое изменилось за эти годы и в России, и во Франции, но далеко не все. И тогда, и сейчас статистика численности этнических общностей во Франции недоступна. Это сильно затрудняет этнодемографические исследования, но совершенно не мешает росту ксенофобии: вот уж она легко обходится без этнической статистики и без использования этнических категорий в науке. Франция в 2005–2015 годах была в числе лидеров по числу преступлений на почве антисемитизма среди государств — членов Евросоюза. Ситуация в этом отношении не становится лучше, судя хотя бы по недавнему докладу МВД Франции, посвященному проявлениям антисемитизма в стране: в нем отмечается рост антисемитских актов в 2018 году на 74 процента по сравнению с предыдущим годом. Те же официальные источники отмечают рост антиисламских и антиарабских настроений, при этом в числе лидеров таких настроений заметную роль играют радикальные еврейские организации, например французское отделение «Еврейской оборонной лиги» (Ligue de défense juive).
Культурный дальтонизм и медицина
Пандемия COVID-19 по-новому обнажила проблемы расовых и этнических меньшинств, а также вопросы их учета в статистике. В США полная статистика по расовому составу заболевших и умерших от вируса американцев пока отсутствует, но она уже есть в штатах Висконсин, Иллинойс, Мичиган, Луизиана, Северная и Южная Каролина.
Эта статистика убедительно свидетельствует о том, что среди афроамериканцев доля инфицированных существенно выше их доли в составе населения, но еще заметнее диспропорции в смертности этой группы. Министр жилищно-коммунального хозяйства Великобритании Роберт Дженрик заявил, что «вирус действительно оказывает несоразмерно большее влияние на чернокожих, азиатов и другие национальные меньшинства <…> Департаменту общественного здравоохранения Англии поручено глубже изучить этот вопрос».
Источником для статистического учета станут записи в графе «этническая принадлежность» в медицинских картах пациентов. Понятно, что в странах, в которых существует запрет на учет этнических и расовых признаков, по идеологическим соображениям не удастся провести анализ влияния этих признаков на заболеваемость и смертность. Между тем, чрезвычайно важно разобраться, каково соотношение факторов, определяющих выявленные различия. Они могут быть следствием: 1) скрытой или косвенной дискриминации, обусловливающей социальное, экономическое и имущественное неравенство, меньшую доступность медицинской помощи, скученность, недостаток комфорта; 2) особенностей традиционной культуры, обусловливающих, например, разные привычки в формах контактов, их плотность и дистанцию; 3) генетической предрасположенности некоторых расовых или этнических групп, подобной той, которая уже выявлена на гендерном уровне и обусловила бóльшую смертность мужчин по сравнению с женщинами. Такой анализ позволит разработать медицинские и социально-организационные мероприятия, которые могут оказаться полезными при эпидемиях.
Дальтонизм — цветовая слепота, является врожденной или приобретенной аномалией, ограничивающей возможности человека управлять автомобилем, выбирать одежду, любоваться цветущим садом и так далее. Добровольный культурный дальтонизм приводит к ограничению возможности общества в противодействии дискриминации, ксенофобии и защите прав меньшинств и, нередко, игнорирование прав большинства.
Культурный дальтонизм и утопии «отмирания»
Призывы забыть этничность не новые, скорее, они архаичные. В библейской легенде о «вавилонском столпотворении» Бог за гордыню наказывает строителей Вавилонской башни разноязычием. В истории существовало множество предсказаний избавления человечества от этого «наказания» в виде «отмирания» государств, наций и этнических различий. В 1847 году Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии» изложили свои представления о том, что классовая солидарность рабочих, а также их борьба за свои права и экономические интересы способны вытеснить из общественной жизни национальные интересы. Но уже революции 1848–1849 годов показали ошибочность таких предположений. В это время, а еще в большей мере в ходе последующих революций на территории Австрийской, Британской, Российской и Османской империй, выяснилось, что социальные потрясения не вытесняют, а часто даже усиливают национально-освободительные движения, вовлекающие в себя рабочий класс.
Столь же несостоятельными оказались и прогнозы влиятельного современного философа Юргена Хабермаса о том, что время глобализации является одновременно эпохой «постнациональных обществ» и что человечеству предстоит неизбежное преодоление этнической и национальной идентичности в результате построения европейской и мировой демократии на основе «конституционного патриотизма». После трагедии гитлеризма можно понять предубеждения многих современных немецких мыслителей по отношению к самим терминам «этничность» и «нация», которые ныне в Германии часто ассоциируются с идеями нацизма и расизма. Однако, чем бы ни мотивировался этнический и национальный нигилизм, он противоречит реальным процессам, происходящим за пределами сознания мыслителя. В 1990 году Германия объединилась как единая нация под лозунгом «Wir sind ein Volk» — «Мы один народ».
Этническое и конфессиональное разнообразие оказалось весьма устойчивым в эпоху развития цифровых коммуникаций и ускорения глобализации. Парадокс этой эпохи проявился во встречном действии двух противоположных процессов: унификация культурных норм вызывала ответный рост интереса к этнической и конфессиональной идентичности. Мы наблюдаем, казалось бы, неожиданное возрождение этничности и религиозности, реконструкцию культурных традиций в самых экономически развитых и урбанизированных государствах мира. Несмотря на экономическую выгоду от перехода человечества на единый мировой язык, например, эсперанто, в мире не только сохраняется использование более семи тысяч языков, но и нарастает процесс возрождения языков. В середине ХХ века он наиболее открыто наблюдался в Израиле, а позже был подхвачен в Индии, Финляндии, США, Великобритании и ряде других стран.
Мир движется не в сторону устранения многообразия, а в направлении облегчения взаимодействия между разными культурами, и новые технологии помогают в этом человечеству. Компания Google уже выпускает виртуальную клавиатуру для пятисот этнических языков и планирует освоить ее для более чем трех тысяч языков народов мира. В 2020 году компания объявила о расширении языковой поддержки для сервиса Google Translate, который уже поддерживает перевод на 108 языков и будет наращивать их количество. Этим отчасти устраняется библейское «наказание» разноязычием и облегчается общение представителей разных народов. Но лингвистический переводчик можно рассматривать как глобальную модель механизма, содействующего диалогу между народами и уменьшающего угрозу поглощения малых этнических групп и наций большими, равно как и опасности ответных конфликтов.
В поле зрения культурного дальтонизма попадают только конфликтные формы взаимоотношений между «мы» и «они». Из такого видения фактически вытекает стратегия ассимиляции, при котором некое одно хорошее космополитическое «мы» поглотит все разные, недостойные, локальные «они». Однако культурное разнообразие — это не только предпосылка для конфликтов, но и культурный капитал — ресурс обмена, диалога и взаимопомощи.
Читайте предыдущие материалы цикла:
«Демонстративный антисемитизм и его примечательные перерывы»
«Палач-благодетель: мифы и парадоксы десталинизации в национальной политике 1950-х годов»
Не гуманизмом единым. Вынужденные национально-территориальные реформы в период оттепели 1950-х годов
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.