Будут бить молча

В Министерстве внутренних дел разработали проект Кодекса этики и служебного поведения сотрудников органов внутренних дел РФ. Увлекательное чтение, дивные картины. Читаешь — и даже немного жалко сотрудников органов внутренних дел становится. Не то что сотрудник, любой нормальный русский человек едва ли выживет, если будет выполнять все нормы и следовать всем правилам, которые Кодекс предусматривает.

Понятно, конечно, что это нам — обычным человечкам — в утешение. С одной стороны, есть проект поправок в закон «О полиции», также подготовленный в МВД, одобренный уже правительством, хотя в Думу пока не внесенный. Это вот — чтение совсем не увлекательное, и жалко становится уже не сотрудников органов, а себя. И всех прочих мирных жителей, конечно. Законопроект обещает полицейским право превращать места проведения разрешенных (!) митингов в тесные загончики, право оцеплять любые дома и территории, задерживать и обыскивать всех, кто на оцепленных территориях оказался, вскрывать любые машины, которые показались почему-то подозрительными, стрелять на поражение в любого, кто, по мнению сотрудника полиции «с обнаженным оружием» (по-своему даже эротичная деталь, правда?), представляет для него угрозу. И, как будто этого мало, — есть вишенка на торте: «Сотрудник полиции не подлежит преследованию за действия, совершенные при выполнении обязанностей, возложенных на полицию, и в связи с реализацией прав, предоставленных полиции».

Кстати, знатоки говорят, что законопроект сочинили еще два года назад, а теперь вот решили двинуть по инстанциям. Догадайтесь почему, это не сложно.

Это с одной стороны. С другой — бесконечный уже почти поток видеороликов о подвигах сотрудников полиции в эпоху «добровольной самоизоляции». Вот они пистолетами — обнаженным, то есть, оружием, — грозят любителю тренировок на спортивной площадке. Вот храбро крутят старушку, рискнувшую сходить в магазин. Вот заламывают руки отцу на глазах у детей. Вот пинают ногами несчастного собачника, повалив на землю. Ну, и так далее. Все это, конечно, любви народной к сотрудникам полиции не добавляет. Хотя я, честно сказать, не очень уверен, что они как-то особенно страдают из-за недостатка народной любви. Возможно, все ровно наоборот.

Но то — рядовые бойцы, те, кто на передовой, те, кто непосредственно вовлечен в увлекательный процесс отлова нарушителей карантина. В министерстве — стратеги, они понимают, что публику надо успокаивать, а имидж стража порядка — лечить. Оттого и сочинили этот свой Кодекс.

Словно бы для ангелов его писали, не для людей. Не для обычных людей в форме.

«Полицейские должны вести себя достойно, вежливо и доброжелательно, вызывая доверие и уважение у людей к органам внутренних дел и готовность оказывать им содействие». Полицейским предписывается проявлять «чуткость и внимание к гражданам, особенно к людям преклонного возраста, женщинам, детям, инвалидам и тем, кто имеет ограниченные возможности здоровья». Или вот еще неплохо: «При управлении автомобилем или иным транспортным средством быть образцом соблюдения правил дорожного движения и водительской вежливости». Не употреблять наркотиков вовсе, не пить на работе и непосредственно перед…

Не знаю, как они будут выкручиваться, если проект Кодекса сделается Кодексом, но один пункт, признаюсь, смутил меня как-то особенно. Собственно, вот: «Этические нормы и требования предписывают сотруднику при осуществлении служебной деятельности и во внеслужебное время соблюдать культуру речи, уметь грамотно, доходчиво и точно передавать мысли, придерживаться принятых речевых норм, воздерживаться от нецензурной брани и жаргона».

Я вполне законопослушный человек, я прожил скучную жизнь, однако с сотрудниками органов внутренних дел сталкиваться мне все-таки доводилось. Есть у меня и знакомые, кстати, совсем неплохие люди. Знаю таких, которые — без всяких преувеличений — настоящие подвиги совершали. Получали ножевое или пулю, задерживая реальных преступников, а не старушек у аптеки и не демонстрантов на мирном митинге. Знаю одного, который в ледяную воду бросился, не задумываясь, чтобы спасти тонущего мальчишку.

Бывает, бывает, всякое бывает.

Но и неприятные встречи у меня тоже случались. Помню первое такое знакомство — школьные чудесные годы, драка после дискотеки, наряд и грязный уазик. И простое, понятное, может, даже слишком понятное описание того, что с нами будет и прямо сейчас, и потом — в ходе короткой, бессмысленной и наверняка преступной жизни. Ничего, кстати, страшного не случилось. Бумагу, кажется, какую-то в школу прислали.

Или вот, университетские уже времена, путь на футбол от метро «Спортивная», московское дерби, «Спартак» — ЦСКА, главное событие года. И хмурый омоновец, которому не понравилась моя слишком дерзкая улыбка. Он легко нашел слова, чтобы объяснить, что так вот нагло улыбаться неприлично, и что в его ориентировках наверняка найдется такая, под которую я по всем приметам подойду.

Проверять, кстати, не стали.

Счастливо улыбающийся участковый, который только что узнал — это уже после университета, почти взрослая жизнь, — что я проживаю в съемной квартире без прописки, и готовится сообщить, что стоит это открытие ровно сто долларов США. Ну, если я, конечно, проблем не хочу. Я не хочу.

Посвежее воспоминание — окраинное ОВД, в которое нас отвезли после какой-то оппозиционной акции, и суровый офицер, решивший мне растолковать, что по закону «О полиции» я должен сначала выполнить любое его требование, а уж потом — возмущаться или жаловаться.

— Любое! …! Ты понял, …! Любое!

Есть, в общем, что вспомнить, хотя и нечем гордиться.

Все они, хочу я отметить, мысли свои излагали четко и доходчиво. В полном соответствии с требованиями Кодекса, которого тогда и в проекте не было. Во всяком случае, я все понимал сразу. Вот только цензурных слов им для этого почти не требовалось. 

Поэтому, прочитав проект и вспомнив все, что выше описано, и еще кое-что такое, что описывать лень, я сразу задумался — как же они теперь будут? Героические и не особенно, строгие и веселые, честные и склонные к незаконному извлечению доходов из граждан.

Даже взгрустнул немного. 

А потом сообразил — да просто! Будут бить молча. Особенно если поправки в закон «О полиции» Дума все-таки примет.

И сразу спокойно как-то на душе стало. Почти радостно.