Бедные зайки в мундирах и мантиях

Эпоха наша — в целом, кстати, довольно серенькая, как костюм какого-нибудь средней руки чиновника, — не только коверкает людские судьбы, но еще и слова выворачивает наизнанку. Возьмем, к примеру, модное слово «травля». 

Оно откуда-то из присвоенных воспоминаний о жизни барской, которой мы не жили, и пожить не доведется. Травля — это когда свора борзых гонит бедного зайца, и шансов спастись у зайца немного. Когда стая сильных — против слабого. Травля — дело, конечно, нехорошее. Толпой на одного — это даже как-то и стыдно. Жертве всегда сочувствуешь. Зайцем проще себя почувствовать, чем борзой.

А у нас тут после дела Павла Устинова (год условно для невиновного человека, все, как завещал великий Золотов, и, как принято здесь выражаться, — очередная победа гражданского общества) целая очередь взыскующих сочувствия выстроилась.

Судья Алексей Криворучко, который приговорил Устинова к трем с половиной годам лишения свободы, оказывается, жертва травли. На сайте Мосгорсуда про это даже специальный пресс-релиз имеется: «Рассмотрение данного уголовного дела вызвало широкий общественный резонанс, породило множество публикаций в средствах массовой информации и социальных сетях, которые содержали как обоснованную, так и недопустимую критику в адрес судебной системы, а в ряде случаев сводились к откровенной травле председательствующего по делу судьи.

Московский городской суд приветствует взвешенные и ответственные аналитические рассуждения, которые отражают неравнодушное отношение общества к процессу отправления правосудия. Однако содержание ряда публикаций следует расценивать не иначе как неприемлемые вмешательство в деятельность по осуществлению правосудия, проявление неуважения к суду, провокации в адрес судьи федерального суда».

Ну и так далее. Язык суконный, а ход мысли понятный, цитировать, откровенно говоря, даже и неинтересно.

Росгвардеец Александр Лягин, «потерпевший» по делу Устинова, тоже успел пожаловаться на травлю в социальных сетях. Росгвардия, правда, по этому поводу специального пресс-релиза выпускать не стала. Зато в МВД подготовили поправки к закону «О полиции». Собираются наказывать за «выражение явного неуважения к органам внутренних дел» и защищать «неприкосновенность чести и достоинства сотрудников полиции», в том числе от «сведений, носящих дискредитирующий характер о деятельности системы МВД». 

Пишут — «планируемый срок принятия документа — январь 2020 года». То есть даже и не сомневаются, что Дума поправки примет. Да и с чего бы сомневаться. Но о законопроекте скажем пару слов чуть позже, а пока вернемся к нашим жертвам.

Именно ведь так все и получается внутри логики, которую нам пытаются навязать. Судья вынес приговор настолько дикий и необоснованный, что это спровоцировало массовые протесты. Вынудило выступить в поддержку Устинова и других людей, попавших под каток «московского дела», даже тех, кто раньше предпочитал наблюдать молча. Да что там — даже знатным пропагандистам с гос-ТВ пришлось изображать обеспокоенность судьбой невинно осужденного человека.

У судьи — власть и неприкосновенность. Он чуть было не отправил Устинова за решетку (то есть уже отправил, всем миром вытаскивали). И он, разумеется, продолжит работать. Надо думать — столь же качественно.

И вот он жертва. Он, а не тот, кому он едва не сломал жизнь. И омоновец — тоже жертва. Уверенный в своей безнаказанности. Уверенный, что бить прохожих, хватать их, врать про них в суде, — его святое право (он и на рассмотрении апелляции продолжал рассказывать, будто Устинов «выкрикивал лозунги»). И он, разумеется, продолжит работать. Даже с большим рвением, рискну предположить, — затравили ведь бедолагу, надо ж ему как-то душу отвести. 

Он жертва, а человек, которого он избивал на улице и о которого по неловкости споткнулся, — не жертва. Избитый им человек, который благодаря его же «показаниям» получил три с половиной года и чудом не попал в тюрьму (это ведь чудо у нас в России, если невиновный в тюрьму все-таки не попадает) — не жертва.

Запомните и, главное, не перепутайте. Для вразумления тех, кто продолжит путаться, уже и закон специальный сочинили.

Законопроект от МВД, понятно, — калька со знаменитого закона сенатора Андрея Клишаса, того самого — об обязательной любви к власти. Закон Клишаса принят, он применяется, людей по нему карают и штрафуют, но есть подозрение, что любви к власти в народе как-то все-таки не прибавилось. Больше того, главный результат его применения, пожалуй, пока в том, что теперь слово «сказочный» не требует пояснений. Все и без пояснений знают, кто у нас «сказочный» и что там дальше.

А в МВД, видимо, хотят, чтобы все и без пояснений знали, кто у нас позор России. Что ж, в добрый путь.

И совсем уж трогательный момент — со «сведениями, порочащими деятельность системы МВД». Чтобы сведения эти не появлялись, специальный закон не нужен. Нужно не избивать людей на улицах, не пытать задержанных, не вымогать взятки, не подбрасывать наркотики. Все, вроде бы, так просто, но нет, не в этом сне, не при этой власти. 

И напоследок — немного жизненной мудрости от росгвардейца Лягина. Вот как он объяснил, почему Устинова решили задержать: «Мы заприметили его в толпе уже, поэтому целенаправленно двигались к нему. Ну, одет был человек, вызвало подозрение… То есть стоял в телефоне, мало ли какие там действия он мог координировать». Соберетесь на митинг — идите голыми. Во-первых, одетый человек у росгвардейца вызывает подозрение. А что может учинить с подозрительным человеком разобиженный на человечество росгвардеец — одному богу известно. А нам известно только, что ничего ему за это не будет. Ну, и во-вторых, в некоторых случаях это ведь даже красиво. 

Хотя климат наш против, конечно, ну так теплеет в мире, Грета Тунберг врать не станет.