Очень часто новости из Чечни вызывают у россиян тревогу: «21 век на дворе, людей похищают, расстреливают, никто не возмущается», — говорят на радио о правопорядке в республике. «В России шел 2019 год, но только не в Чечне», — пишут СМИ про то, что спикер парламента Чечни объявил кровную месть оппоненту из народа. Чеченцы танцуют зикр, а в сетях опять напоминают, что сейчас идет 21 век. Все сомневающиеся в том, что Чечня идет в ногу со временем, немного ошибаются. В Чечне тоже 21 век: там можно посмотреть VR-шоу, посидеть в национальной соцcети Mylistory или посмотреть выпуск новостей региона в приложении из AppStore. Однако достижения цифровой эпохи не отменяют заветов предков. «МБХ медиа» рассказывает, что будет с жителем Чечни, если он покритикует политику Рамзана Кадырова в сетях или возмутит чеченское интернет-сообщество нарушением традиций.
В ноябре 2019 разгорелся скандал, когда «Би-би-си» перевели с чеченского очередное эмоциональное выступление Рамзана Кадырова. Кадыров на нем обещал убивать и всячески наказывать тех, кто «занимается сплетнями и раздорами» в интернете. «Мы спросим с вас за каждое ваше слово. Любой инстаграм, фейсбук — чтобы это ни было, каждое слово, что они пишут, мы запоминаем», — пригрозил глава Чечни.
Чечню в шутку можно назвать «республикой извинений». Власть хочет наказывать людей даже за самые небольшие вольности в высказываниях, и у нее для этого есть инструмент — силовики, у которых полный карт-бланш на неправовые действия в регионе.
Можно было бы подумать, что чеченский сегмент интернета в таких условиях должен был бы остаться совсем молчаливым. Я вспоминаю о «Карфагене». Это сообщество существует как паблик во «ВКонтакте» и канал в «Телеграме». В нем собрались чеченцы консервативных взглядов, которые критикуют изломы современной чеченской и других культур. «Карфаген» был создан в 2017 году, сообщество размещало фотографии девушек, которые по мнению создателей своим поведением нарушали чеченские традиции — довольно строгие. «Карфаген» публиковал адреса женщин и контакты родственников. Девушек преследовали, одна из них даже пыталась сбежать в Норвегию. В сентябре того же года «Карфаген» был внесен в реестр запрещенных ресурсов Роскомнадзора, сотрудники Генпрокуратуры обнаружили в нем экстремистские материалы.
Эти чеченцы при этом скорее оппозиционны местной власти и идеологии. Прямых обвинений в сторону Кадырова в сообществе я не нахожу, но ЧГТРК «Грозный» там критикуют достаточно. «Что из того, что показывают на ЧГТРК, чеченцы смотреть не должны?», — спрашиваю я у администратора «Карфагена». «Должны просто выбросить телевизор», — отвечает мне он.
Хотя бы в этом админ «Карфагена» уже расходится с Кадыровым. К телевидению тот относится уважительно — директор крупнейшей телекомпании Чечни, той самой ЧГТРК — по совместительству занимает пост Помощника главы республики. А вот интернет бы Кадыров не прочь был и закрыть. «Было время, когда я мечтал, чтобы у нас в республике заработал интернет, но сейчас я за то, чтобы его отключили. Мы перестали бы убивать друг друга. В каждом доме есть интернет. Любой может взять и послушать проповедь какого-нибудь ваххабита», — высказывал свои опасения Рамзан Кадыров в октябре 2014 года.
Технология извинений
В декабре 2015-го через год на местном региональном телевидении впервые прошла процедура публичных извинений. Простая чеченка, Айшат Нинаева, сидя рядом с Кадыровым, извинилась перед ним за то, что по WhatsApp среди чеченцев распространялась ее обращение к главе республики. Женщина в нем жаловалась на удержания зарплат и угрозы увольнения за отказ от предоплаты услуг ЖКХ. «Сколько раз у вас удерживали деньги с зарплаты за семь лет, что вы работаете? Пусть вы лишитесь семьи и всего что у вас есть, если не скажете правду», — напирал Кадыров. «Я сама не знаю, как такое могла сказать, наверное, у меня затуманился разум. Я виновата перед своей семьей и нашим главой. Хочу попросить у всех прощения», — тихо отвечала женщина.
Все четыре следующих года в эфире ЧГТРК «Грозный» продолжали извиняться, такие сюжеты в новостных выпусках выходят стабильно несколько раз в месяц. Каким образом эти люди вдруг начинают чувствовать раскаяние — вопрос, который, наверное, больше всего интересует зрителей за пределами Чечни.
«Мы никого не просим и не требуем извинений. Мы никого не заставляем извиняться. Мы не можем по закону кого-то заставить извиниться или потребовать извиниться», — уверял директор ЧГТРК «Грозный» Ахмед Дудаев. Стоит заметить, что Дудаев говорил это, комментируя те извинения, которые распространялись через соцсети, а не через его телеканал.
Извиняться на ЧГТРК приходилось родственникам блогера Тумсо Абдурахманова, бежавшего из Чечни и занимающегося критикой Кадырова и его сподвижников на канале в Youtube. «К моему дяде, родному старшему брату моего отца, старику 85-летнему, приехала сборная из представителей кадыровской власти. Там были люди из ДУМ ЧР (Духовное управление мусульман — «МБХ медиа»), из полиции Наурского района, из администрации Наурского района, и скажем так, убедительно сказали о том, что нужно поучаствовать в шоу и прилюдно отказаться от меня. Так было во второй раз. А в первый раз просто приехали сотрудники полиции и увезли моих родственников в УМВД РФ по г. Грозный. Там, путем оказания оказания психологического давления, запугав, их заставили ругать меня и хвалить Кадырова [на видео]», — сообщает Абдурахманов в разговоре с «МБХ медиа».
Первый раз, о котором говорит блогер — это появление его родственников в эфире ЧГТРК «Грозный». Второй случай — распространение видеозаписи их извинений через соцсети.
Ахмед Дудаев, директор ЧГТРК «Грозный», в разговоре со мной не хочет комментировать слова «какого-то блогера» Абдурахманова. Я вспоминаю другой сюжет его телеканала — парень пожаловался в интернете на то, что в гудермесской больнице ему сказали купить медицинские нити, а затем извинялся за хулу в адрес работников больницы на телевидении. Дудаев настаивает, что парня никто не принуждал: «Есть специальный корреспондент телеканала, которая выезжала и общалась [с ним], девушка из новостного блока. Вот представьте: корреспондент, девушка, может выехать и в диалоге со здоровым молодым человеком принудить его, чтобы он извинился. После того, как мы объяснили всю информацию, человек сам понял, [что был неправ]».
Интересно, что Дудаев при этом описывает эдакий отдел быстрого реагирования в редакции телеканала: «Мы в соцсетях увидели это видео, оно распространилось в соцсетях, мы мониторим интернет-пространство, мы мониторим все ссылки, все вбросы. Получив данное видео, первое мое поручение было дано новостному блоку — выехать, постараться выяснить всеми возможными путями [что произошло]. Этот происходит оперативно, молниеносно, мы получили это видео, через полчаса мы были в этой больнице. Мы попросили вежливо показать наличие ресурсов, нам показали, рассказали, выявилась картина совсем противоположная».
Директор ЧГТРК говорит, что у его команды не было предвзятого отношения к жалобе молодого человека, о которой они снимали сюжет. «Мы даже не обращались непосредственно к этому жителю республики, мы попытались на самом деле выявить факт нехватки в больнице вот этих медицинских принадлежностей. Мы постарались в первую очередь как телевизионщики найти какую-то критику в адрес этой больницы. Мы, можно сказать, попытались доказать позицию этого жителя республики, но по факту выяснилось, что этому жителю Гудермесского района никто не говорил о необходимости покупки средств лечения. Оказалось, что через третьих-четвертых лиц ему дошла такая информация», — объясняет Дудаев. Но о непредвзятости телеканала говорить сложно. Сюжет на ЧГТРК вышел под названием «Телеканал “Грозный” разобрался в очередной провокационной истории», а автора жалобы обвинили в том, что он «причитал в Интернете».
Дудаев с гордостью говорил мне о том, как быстро телеканал отреагировал на распространяющееся видео о гудермесской больнице. Приехать в больницу действительно несложно, но как найти автора записи, так заинтересовавшей ЧГТРК? Ахмед Дудаев говорит, что с силовиками ЧГТРК сотрудничает либо при организации официальных мероприятий, либо для того, чтобы показать на телеканале сюжеты о задержанных преступниках.
Один из известных правозащитников, работавших в Чечне, говорит мне другое: «На человека выходит не телеканал, на человека выходят силовики чеченские, у них, естественно, есть какие-то технические возможности, чтобы вычислить того, кто оставил запись в соцсетях. В Чечне этим занимаются не ведомства, в Чечне этим занимаются отдельные конкретные должностные лица, в частности из МВД. В Чечне нет ведомств, они есть, но формальные, они не имеют никакого значения на практике». И добавляет: «Я знаю, что людей за это убивают. Были случаи, когда людей убивали, были случаи, когда людей сажали в какие-то места заключения — иногда законные, иногда незаконные. Бывали случаи, когда человека сажали в совершенно законные отделы полиции, но ни за что, и держали до тех пор, пока он не давал согласия публично извиниться. Были случаи, когда людей избивали до полусмерти. Вам о масштабах никто точно не скажет, никакой статистики нет по этому поводу и давным-давно ни у кого нет возможности ее вести».
Как уже упоминалось выше, извинения чеченцы могут приносить не только в эфире ЧГТРК, но и на площадках разных соцсетей. В таком случае разными путями в интернет вбрасывается запись их извинений и распространяется среди чеченцев. Так, например, произошло с раскаянием блогера Адама Дикаева. В своем инстаграме он возмутился видео, в котором Кадыров бегает в спортивном зале под песню «Мой президент — Владимир Путин». Чуть больше недели спустя Дикаеву тоже пришлось встать на беговую дорожку — для того, чтобы на камеру произнести: «Думая, что меня не найдут, я написал в инстаграме то, что не нужно было писать.
Меня нашли, сняли с меня штаны. Я понял, что я никто. С этих пор Путин – мой отец, дед и царь».
Запись с этим признанием появилась в фейсбуке.
«Таких случаев даже не сотни, их тысячи, — оценивает ситуацию с извинениями в республике автор «Карфагена». — Дело в том, что на ЧГТРК оказывается лишь малая часть тех, кто попадает под “немилость” хозяев ЧГТРК. Этот канал лишь инструмент, он не имеет своей политики или своей идеи. Его используют исключительно в целях пропаганды». Админ Карфагена, видимо, знает, о чем говорит. «Довелось однажды на себе испытать. Добиваются [извинений] они самым древним и примитивным способом — угрозы и физическое давление», — неожиданно признается он. И подчеркивает, что извинялся не в эфире ЧГТРК.
Чеченские радикалы под покровом «Телеграма»
Попасть в руки кадыровцев можно как за активное выражение своего недовольства в сетях, так и за пассивное пользование интернетом — достаточно просто подписаться не на тот канал. О внимательной слежке за действиями чеченцев в соцсетях рассказал мне один из администраторов телеграм-канала «Предатели чеченского народа». «Были ли случаи из-за «Телеграма» — не знаем. Но предполагаем, что если и были — то только когда кадыровцы забирали телефоны для «проверки» (они это постоянно практикуют, не имея на то разрешения суда) и обнаруживали там то, что им может не понравиться. Заметьте, то, что может им не понравиться, и то, что нельзя по закону — совсем разные вещи!», — рассказывает администратор «Предателей».
В «Телеграме» при этом и впрямь процветают чаты и каналы для людей, чьи взгляды тяготеют к исламскому радикализму. О жизни этих чатов периодически сообщают в ироничном телеграм-канале «Д///ИХАД». «Численность (“околоджихадистких”. — «МБХ медиа») чатов от трех до четырехсот в среднем и далее в бесконечность, — рассказывает администратор канала. — Публичные чаты живут максимум месяц, потом бан. Обсуждают вопросы религии и делятся новостями джихада. Аудитория — в основном молодые люди в возрасте до 25 лет из республик Северного Кавказа, в большинстве своем из Чечни и Дагестана».
Деятельность телевизионщиков с ЧГТРК способствует тому, что интересующиеся «новостями джихада» люди становятся только осмотрительнее. «При очередном разборе полетов, когда кого-то заставляют извиняться на ЧГТРК, тогда выкладывают ролик и дежурное напоминание братьям о том, что надо быть осторожными и всячески шифроваться», — рассказывает администратор канала «Д///ИХАД».
Качественнее пропаганды срабатывает непосредственная работа силовиков. «Чаты используют для того, чтобы ловить диванных муджахидов. Там куча кадыровцев, которые нехитрым способом втираются в доверие к диванным львам Истины и потом их сажают», — говорит автор канала «Д///ИХАД». Он неслучайно два раза повторяет слово «диванные» — участники чатов редко становятся шахидами и больше посвящают себя обсуждению насущных для них религиозных вопросов, чем их радикальному решению.
Можно было бы подумать, что высокая активность чеченских силовиков связана со спецификой республики, что их действия оправдывают цель. «Я бы сказал, что это было бы оправданно, если бы речь шла не об отслеживании критики Кадырова, а о том, что чеченцы в целом делают в интернете. Имею в виду не столько джихадистскую хрень (по ней работают), но чеченскую наци-тему. У чеченцев самих по себе очень сильно развит этношовинизм, но в интернете это приобретает какие-то космические масштабы:
Ичкерия, уничтожение русских и сьули (дагестанцев. — «МБХ медиа»), поддержание национальной гордости чеченцев — эти темы кадыровцев не беспокоят. В общем-то, потому, что Рамзан сам такой идеологии придерживается», — считает автор канала «Д///ИХАД».
«Наци-тема» при этом развивается и в том же «Карфагене». Я стала читать «Карфаген» во «Вконтакте» весной 2019 года. Но пик славы этого сообщества пришелся на 2017, тогда были жестче как действия карфагеновцев, так и их слова. Сейчас я могу найти только один пост, где упоминается «русня» и еще три случая употребления басаевского понятия «русизма», но раньше, по всей видимости, дела обстояли жарче. Когда Роскомнадзор блокировал «Карфаген», на также заблокированном ныне националистическом «Спутнике и погроме» жаловались: закрыли, мол, отличный источник для изучения антироссийских настроений в Чечне. «Даже самый советский многонационал, изучив зажигательные тексты про грязную аморальную русню, у которой, цитата, “детей зачинают в туалетах клуба”, ощущал приступ русского национализма и желание подискутировать с автором, предварительно собрав толпу с вилами и факелами. Можно написать сто текстов про то, как чеченцы воспринимают русских, и все равно будет недоверие, «да вы преувеличиваете». Один же искренний текст от чеченцев несет такой заряд ненависти, что цветы в комнате вянут, убеждая многонационалов наповал. Кстати, в какой-то момент администрация «Карфагена» начала удалять из подписчиков русских, как бы показывая, что у вас, может, национальной идентичности и нет, но у чеченцев она есть. Очень хорошо пропагандировал «Карфаген» русский национализм, очень жаль, что закрыли», — писали в «СиП».
«Википедия» пишет, что сообщество возобновило свою деятельность в феврале 2018 года. На нынешней странице «Карфагена» первые посты датируется февралем 2019-го, они также посвящены борьбе за нравственность чеченцев, однако на уличные рейды члены сообщества теперь не собираются. Вместо этого администратор «Карфагена» вступает в разговор с семьями молодых людей, «засветившихся» в паблике. Часто обе стороны приходят к соглашению и, провинившиеся, например, убирают «развратные» фото из соцсетей. «Родственники, как и сам герой, дали слово, что подобное не повторится. Мы согласны с такими условиями», — сообщают в Карфагене читателям об итогах одного из таких разговоров.
Все не так просто
«Я всегда выступал за открытый и прямой диалог власти с обществом на любых площадках, в том числе и сети интернет. Поэтому у меня есть аккаунты практически во всех соцсетях», — писал Рамзан Кадыров на своем канале в «Телеграме». Кадыров, кстати, не раз выступал против блокировки этого мессенджера в России. «Наш канал отличается [от других российских каналов] тем, что у нас абсолютная свобода слова», — говорит мне Ахмед Дудаев, руководящий ЧГТРК «Грозный», и рассказывает про регулярную рубрику прямых эфиров на телеканале, где чеченцы могут задать вопросы местным чиновникам.
В конце декабря я смотрела почти шестичасовой прямой эфир с главным чеченским чиновником — Рамзаном Кадыровым. И действительно, у меня создалось впечатление, что Кадырову в этом эфире можно было задать почти любой вопрос. Его спрашивали и про ичкерийцев, и про пытки, и про те же извинения на ЧГТРК. Ответы, конечно, были своеобразные. Кадыров, например, не стесняется говорить про убийства — которые он уже совершал и которые хотел был совершить в отношении своих врагов.
Я соглашаюсь с Дудаевым, что в эфире ЧГТРК можно пожаловаться на городскую больницу или плохую дорогу, но указываю, что нельзя высказать свое политическое недовольство, нельзя пожаловаться на главу всех больниц и дорог — на самого Кадырова.
«Я таких [недовольных Кадыровым] не встречал, у нас уровень доверия к главе республике почти стопроцентный, и этот показатель самый высокий в России»,
— уверяет меня Дудаев. Это, конечно, не так, хотя бы потому, что недовольных Кадыровым можно во множестве найти среди трех сотен подписчиков Тумсо Абдрахманова. «У нас абсолютная свобода слова», — говорит Дудаев, но это не так хотя бы потому, что собеседники из Чечни отказываются называть свое имя и разговаривать по телефону — они боятся. «У нас обычный регион», — говорит Дудаев, но я звоню в одно из учреждений Чечни и там со мной отказываются разговаривать, объясняя: «Вы же понимаете, у нас специфичная республика».
Зато Дудаев со мной говорит — долго и без обычного для таких разговоров раздражения. Его лидер, Кадыров, действительно выглядит очень живым и продвинутым на фоне остальных глав регионов. Он регулярно возглавляет ежемесячный рейтинг губернаторов-блогеров, иногда уступая первое место Сергею Собянину.
Пишет он живо и в собственном стиле. «ДОРОГОЙ БРАТ» — любимое выражение Кадырова — стало в интернете мемом. Кадыров действительно общался со своими подписчиками и пылко реагировал на фидбек. Он то грозился уйти из инстаграма, когда его расстраивали осуждения в комментариях, то создавал министерский пост, чтобы отблагодарить одного из своих активных читателей.
За Кадыровым в сети пришли и его подчиненные. «Действительно ли так популярны соцсети чиновников в Чечне?», — спрашиваю я у администратора «Карфагена». «Живя в Чечне и наблюдая эту картину, как они пытаются создать иллюзию всенародной любви по отношению к себе и весь этот цирк, с постановочными эфирами и видеороликами, нам остаётся лишь со смехом смотреть на этот абсурд», — отвечает он.
Пока Кадыров обгоняет российских губернаторов в интернет-гонке, простые чеченцы в интернет-пространстве отстают от всей России. В 2017 только 2,57% из них пользовалось инстаграмом.
Произвольные традиции
«Свадьба прошла не по чеченским традициям», — говорят на ЧГТРК и заставляют извиняться. «Артисты поют, нарушая чеченские традиции», — говорят на ЧГТРК и заставляют извиняться. Однако сами извинения не входят в традиции республики. «В некоторой степени, публичные извинения присутствуют в нашем менталитете. Но не в такой форме, как показано на ЧГТРК. К примеру, в случае непреднамеренного убийства, убийца просит прощения у семьи пострадавшего, естественно в присутствии как своего рода, так и рода пострадавшего», — поясняет блюститель традиций своего народа — автор «Карфагена».
«Я считаю, что накал этой политики «извинений за все и про все» происходит на фоне роста недовольства народа, в попытке напугать и успокоить людей», — продолжает он. — Свобода слова — это не про Чечню».
Практика извинений в эфирах ЧГТРК «Грозный», по его мнению, — это оружие пропаганды, действующее на психику. «Это служит исключительно как «показательное наказание» и запугивание народа.
Нельзя назвать публичное унижение «провинившегося» и его семьи [которое сопровождается] оскорблениями и прямыми угрозами — извинением»,
— говорит автор «Карфагена».
Он объясняет, что в этой истории очень важна специфика чеченского этноса. «Этот формат выбран отнюдь не случайно и имеет прямое отношение к менталитету нашего народа, а именно — боязни публичного позора. Но более важным является то, как за кулисами ЧГТРК добиваются этих «извинений». Эта политика сделала наш регион «достойным» аналогом КНДР и послужила тому, что люди даже в кругу знакомых боятся выражать свое мнение касательно властей», — продолжает он. «К примеру, лишь за эти слова я могу оказаться в объективе камер ЧГТРК или вовсе исчезнуть «со всех экранов»».
Получается, что в Чечне власть так пристально следит не столько за сохранением местных устоев, сколько за сохранением своей власти. «Кадыровцы очень болезненно переносят даже самую безобидную критику и пытаются заткнуть всех, кто хоть как-то их критикует», — говорит администратор телеграм-канала «Предатели чеченского народа».
«Ситуация довольно абсурдная: для Кадырова критики его режима стали опаснее террористов, потому что, в отличие от террористов, они апеллируют к Конституции Российской Федерации. Поэтому даже при низкой террористической угрозе репрессивная машина не снижает оборотов, перемалывая инакомыслящих так же, как до этого боевиков», — писали в 2016 году в докладе «Новой газеты» о внутренней политике Чечни.
«Интернет — это единственное место, где жители ЧР могут высказать, пусть даже анонимно, то, что у них накипело», — говорит мне Мансур Садулаев, возглавляющий чеченскую правозащитную организацию «Вайфонд». «То, что они на самом деле думают о ситуации в республике и произволе со стороны кадыровских структур. Никаких других возможностей это сделать у людей нет. Даже находясь у себя дома, перед своими детьми или другими родственниками люди боятся говорить то, что они на самом деле думают об этой власти. Потому как опасаются, что их дети могут, по неосторожности, где-то перед друзьями сказать лишнее, после чего будут большие проблемы у всей семьи. И даже эту единственную возможность высказываться посредством интернета кадыровцы пытаются пресечь такими показательными актами унижений. Никаких законов или каких-либо моральных норм у кадыровцев нет, они могут вытворять с человеком все, что позволяют их фантазии и опыт издевательств и пыток, полученный многолетней работой в российских структурах на территории ЧР», — рассказывает Садулаев. Самого Садулаева как-то пытали током в ОВД Урус-Мартановского района, как он говорит — ради веселья.
Однако, как можно понять из этого текста, и интернет в Чечне трудно назвать оазисом свободы. Автор «Карфагена» подтверждает, что в Чечне существует практика настоящего рэкета в отношении интернет-страниц: «Я знаю несколько случаев, когда администраторов сообществ похищали и заставляли удалять группы, либо заставляли работать на себя. Бывали случаи, когда администрацию подменяли. Но ради безопасности тех людей, я не могу назвать эти группы, так как они находятся под надзором и в случае распространении информации, у них будут проблемы».
«Они (кадыровцы. — «МБХ медиа») пытаются «подчинить» или убрать все инакомыслящие сообщества в интернете, с чем по большей части они справились методом поиска и запугивания администраторов подобных сообществ. По итогу, независимых чеченских сообществ в сети можно пересчитать по пальцам», — добавляет администратор «Карфагена».
Тайна Карфагена
Когда я начинала разговор с «Карфагеном», я искала как раз такое «независимое сообщество» в чеченском интернете, площадку, где рассказывают о тяготах существования в постоянной опасности. Но похоже, что и «Карфаген» совершенно независимым не является. Двое из моих собеседников обвинили сообщество «Карфаген» в связях с кадыровцами. «Паблик финансируется околокадыровскими структурами, в целях «поддержания нравственности»», — выдвинули версию в канале «Д///ИХАД», ссылаясь на источники из самой Чечни. «[Пабликом] занимается группа компьютерщиков по заданию силовиков. Им разрешено зарабатывать на популярности “Карфагена”, взамен данным по выявлению всяких недовольных. Пока логична только такая версия», — ответили мне в телеграм-канале CHECHNYA.
Когда рассказывают о продажности «Карфагена», мне трудно в это поверить: автор сообщества в разговоре со мной не скупился на критику кадыровской власти, само сообщество открыто выражает неодобрение происходящему на ЧГТРК. «У нас в голове тоже многое не укладывается с этим “Карфагеном”. Борец за нравственную чистоту вдруг стал кидать людей на деньги. Перемена слишком резкая, поэтому то, что админ Карфагена уже не тот — это стопроцентно. О том, что реальный админ был задержан рассказывалось много вне интернета силовиками и блогерами», — рассказывает администратор из «CHECHNYA». — Про Кадыровцев говорят плохо — это, естественно, камуфляж, и мимикрия под реальный “Карфаген”. Но вот почему откровенно кидают людей на деньги — странно».
«Карфаген» рекламировал якобы инвестиционные сервисы, где обещают через несколько часов вернуть вложенные финансы в пятикратном размере. Паблик блокировал пользователей, которые жаловались на то, что деньги им не вернули. Именно это имели в виду в CHECHNYA, когда говорили, что в «Карфагене» кидают на деньги.
«Очень интересно, — отвечает администратор Карфагена на обвинения. — Но интереснее один вопрос — на что идет финансирование? Разве что на мою зарплату? И второй вопрос, который меня не меньше гложет — какую пользу я приношу руководству?».
У него своя версия происходящего: «Людям очень интересно, почему я до сих пор не «извинялся» на ЧГТРК. Это один из главных вопросов, который связан с моим пабликом и он рождает много теорий или, иначе говоря, сплетен».
«В Чечне ничто подобное существовать без санкции свыше не может. У Кадырова очень мощная сеть соглядатаев по всей республике и за ее пределами. Скрыть как-либо админство данного ресурса и свои взгляды в принципе практически невозможно», — в свою очередь считает автор канала «Д///ИХАД».
«Группа, которая выдает себя за официальный “Карфаген”, на самом деле является бывшей группой «ICN», которая некогда яростно выступала против движения «Карфаген»», — писало сообщество Gullam во «Вконтакте». Сейчас этот пост в Gullam удален, его можно прочитать, благодаря тому, что «Карфаген» сделал его репост. С помощью специального сервиса можно выяснить, что сообществу «Карфаген» действительно раньше принадлежало название ICN. В «Телеграме» и «Вконтакте» сейчас можно найти с десяток «Карфагенов». «Во всех остальных [каналах] в админах сидят работники РОВД, будьте осторожны. Контролируют, кто на них подписывается, собирают какую-то базу в списки», — пишут в одном из каналов.
«Насчет всех групп в ВК, в «Телеграм», вы можете быть уверены, что это фейки. Причем некоторые вообще не чеченцы, решили урвать свой кусок, — собрать рассеянную аудиторию “Карфагена”, которые не знают, куда идти после блокировки со стороны “Роскомнадзора”, — говорит мне автор еще одного чеченского паблика «Не кричи, 1овдал!». «Его личные фотки в интернет слила его девушка, после чего его группа остановилась, — считают в этом паблике и отрицают, что администратор «Карфагена» мог бы пропасть из-за действий властей. — У него была ссора с семьей одной девушки, он ее выставлял в очень грязном свете, играя фактами. Может мужчины, чьи семьи он позорил, нашли его и объяснили, что так делать не стоит?».
Другая девушка, которая опубликовала фото основателя «Карфагена» и общалась с ним лично, в закрытом паблике «АнтиКарфаген» сообщала, что основатель сообщества сейчас администрацией паблика не занимается. К сожалению, мне не удалось с ней связаться, чтобы узнать подробности. Не удалось мне поговорить и с «АнтиКарфагеном», и со всем остальными «Карфагенами». Из них самый интересный — второй по популярности «Карфаген». Там тоже упоминают об истории с местью семьи некоей девушки, про которую мне говорил администратор из «Не кричи, 1овдал!». «Вкратце: девушка, которую мы выложили, побежала и поплакалась своему «опекуну», тот включил героя/защитника, позвонил и нашу группу прикрыли», — пишут во втором Карфагене. «Да, я тоже слышал, что меня убили в апреле. Штирлицы никогда не были так близки к провалу. Я вернусь скоро и объясню, почему меня не было практически полгода», — таков был последний пост в этом канале, опубликованный в сентябре 2019-го.
Администратор самого крупного «Карфагена», с которым мы общались все это время, признает одну единственную перемену — перемену в своих взглядах: «Наши методы изменились, однако не столь по причине блокировок (коих было две), сколько по причине личностного развития и пересмотра некоторых взглядов».
Тайна «Карфагена» остается покрытой мраком. Однако сомнения по поводу благонадежности администрации сообщества не обнуляют начисто сказанного ими во время нашего разговора. Искренне или нет, но они говорят то же, что и другие недовольные происходящим в Чечне. «Я считаю, что цензура посредством пыток, убийств, угроз и остальных репрессий никак не оправдывается», — говорит администратор «Карфагена», когда мы обсуждаем действия руководства Чечни в отношении своих жителей.
«Подобная практика эффективна и будет продолжена. Никто не может критиковать Кадырова и не извиняться после этого. Кадыров не жалеет ни времени, ни средств, он ищет и находит тех, кто необоснованно критикует его лично и его работу. Критика, по мнению Кадырова, должна быть обоснована, за обоснованную критику он не преследует. Обоснованность оценивает сам Кадыров по своим личным ощущениям и критериям», — перевели слова Рамзана Кадырова с последней пресс-конференции. Кадырову всего 43 года, на той пресс-конференции он также признавался, что вне Чечни работать не собирается. А вот некоторым другим людям Чечню пришлось покинуть. Правозащитный центр «Мемориал» перестал работать на территории республики после дела Оюба Титиева. О прекращении работы в Чечне заявлял и «Комитет против пыток» после ряда актов преследования их со стороны кадыровцев.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.