Артисты по всей стране столкнулись с серьезными трудностями из-за ограничений, наложенных на театры и концертные залы. Особенно нелегко независимым творческим коллективам, которые во время карантинного простоя не получают зарплату из госбюджета. Концерты «для своих», спектакли на подпольных подмостках и в общественном транспорте – на примере Поволжья «МБХ медиа» рассказывает, на что еще приходится идти творческим людям ради выживания.
Майор на сцене, театр в подполье
Днем Наталия плетет афрокосы и занимается детьми, а по вечерам идет в театр. Она актриса, премьера нового спектакля уже через полторы недели, репетировать приходится по четыре часа в день: у Наталии одна из ведущих ролей. Билеты на половину зала уже распроданы (на большее количество мест билеты не продают) – зрители соскучились по представлениям. К тому же, в ее городе это единственный театр, работающий несмотря на запрет на проведение зрелищных мероприятий в регионе. Название театра и город по просьбе героев останутся анонимными.
В театр Наталия пришла шесть лет назад. Говорит, выступать на сцене было мечтой всей ее жизни. Увидела объявление о наборе на актерские курсы при театре, занималась почти год, поучаствовала в финальном спектакле – а потом режиссер предложила ей остаться. Наталия вспоминает об этом со счастливой улыбкой. Так же попали в театральную мастерскую и все остальные артисты.
Пока на сцене идет репетиция, в зал периодически забегают маленькие дети, которых не с кем оставить дома. Несколько пар сложились прямо в театре, кто-то здесь вырос с пеленок. По вечерам тут все артисты, а днем «кто-то еще»: бухгалтеры, преподаватели вузов, дизайнеры, таксисты. Есть даже политолог, кандидат в депутаты от партии «Справедливая Россия». «Не хватает только силовиков», — в шутку замечаю я. «Как же нет?! Есть майор полиции, но он сейчас на учебе: ушел из органов и поступил в театральный институт. Жутко счастлив», – рассказывают в театре.
Мать бывшего полицейского Ирина занимается продажей билетов на представления и участвует в массовке. Семь лет назад у ее сына появилось новое увлечение, потом он предложил ей тоже попробовать себя в актерском деле, чтобы ей не скучать на пенсии. Так и затянуло.
«Я вдова, у меня четверо ребятишек. Сергей самый младший, единственный мужчина в семье. Он всегда хотел играть, но нужна была профессия, которая будет кормить. И я предложила ему поступать в юридический институт», – объясняет Ирина. «Актеры ведь народ такой: если ты не выбился, то будешь всю жизнь жить впроголодь. Слышала, наши местные артисты в бюджетных театрах до пандемии получали около 15 тысяч», – рассказывает она.
Окончательный уход сына из полиции Ирина одобряет: «Ему там было не место. Он был не согласен с тем, что происходит в политике в нашей стране». Надеется, что с дипломом театрального института Сергей найдет себя в актерском деле, режиссуре или педагогике.
Артисты в этом театре не получают гонораров за выход на сцену. Поэтому и относятся к этому делу как к любимому увлечению. Зарплату получают только педагоги, бухгалтер и режиссер. Большая часть выручки от продажи билетов уходит на аренду помещения и на оплату кредита на ремонт. Год назад театр въехал в помещение склада бывшей мебельной фабрики, обустройством занимаются до сих пор.
Весной с введением карантина театр на два месяца приостановил работу. «Повезло, что арендатор взял с нас копейки – мы были поражены широте его души», — говорит Майя, главный режиссер театральной мастерской. Но актеры все равно приходили на репетиции, занимались акробатикой. К лету прежняя цена за аренду вернулась, а зрители изголодались по искусству. Пришлось возобновить представления.
«Театрам у нас сейчас запрещено работать. А мы ушли в подполье, играем на свой страх и риск. Мы не можем не работать: арендную плату за нас никто платить не будет. Выбор небольшой: либо нарушать, либо съезжать», — поясняет Майя.
Стоимость билета фиксированная – 300 рублей. Потратить больше на поход в театр обедневший провинциальный зритель не может себе позволить, говорит режиссер.
По словам Майи, за все 23 года существования этому частному театру удалось получить государственную поддержку «ноль раз»: «Когда мы ходили в правительство, министерство культуры (региона — «МБХ медиа»), нас отлично оттуда заворачивали. «Мы будем за вами следить», — говорил нам глава региона, и на этом все».
Играть на 30%
В зависимости от ситуации с коронавирусом власти регионов сами устанавливают, в каком формате разрешается работать учреждениям культуры. В Ульяновской и Самарской областях к осени открыли театральный сезон, но с соблюдением требования по наполнению зала — 50%. В Татарстане приняли такое же ограничение для театров, цирка, кино- и концертных залов. В Саратовской области запрещены любые зрелищные мероприятия, работают только кинотеатры.
Режиссер нижегородского «Нетеатра» Дмитрий Сухотерин рассказывает, что частные театры города все лето прожили в ожидании открытия 1 сентября. Когда этого не случилось, он вместе с коллегами написал губернатору письмо, слово в слово переписав обращение от фитнес-клубов. «У нас была мысль, что нас тоже откроют: какая разница — 40–50 человек в помещении железо качают, или спектакль смотрят? Но нам пришел формальный ответ — мол, вам запрещено. Потом открылись кинотеатры, и стало совсем грустно. Работают все, кроме театров», – говорит режиссер.
Как раз тогда Дмитрий сел в переполненную маршрутку и задумался: почему в общественном транспорте можно ехать без соблюдения дистанции, а сидеть в театральном зале — с соблюдением дистанции — нельзя? И решил выступать именно там, где разрешается. Так родился спектакль «Автобус». Написали специальную пьесу о коронавирусе, арендовали транспорт и пустили его по городу. Изначально планировалась разовая акция для привлечения внимания к проблеме, рассказывает режиссер, но зрителям понравилось – стали повторять снова и снова. Билеты на рейсы-представления раскупали очень быстро. Играли вплоть до похолодания.
Недавно правительство Нижегородской области, наконец, разрешило работу театров – при условии заполнения залов только на 30 процентов. «Странно, что мы были закрыты в сентябре и октябре, когда заболеваемость была меньше, и можно было заработать денег при большей заполняемости. 30% – это, конечно, очень мало. Поднять цены в три раза, чтобы это компенсировать – на такой шаг мы пойти не можем», – комментирует Сухотерин.
Играть для полупустого зала тяжело еще и психологически, добавляет он. «Когда зрители теряются в слишком большом пространстве, они не чувствуют реакцию друг друга, меньше смеются, аплодируют, выражают эмоции. А это уже влияет на артистов, которым приходится больше отдавать, не получая возврата энергии», — жалуется режиссер.
В «Нетеатре» большинство актеров имеют другой источник дохода. Но площадке необходимо оплачивать работу бухгалтера, делать авторские отчисления, платить за аренду, рекламу, реквизит, билетную систему, нести транспортные и банковские расходы. «Нетеатр» и другие частные студии Нижнего Новгорода оказались в бедственном положении.
Правительство региона еще с марта решило выделять субсидии на поддержку негосударственных театров. Они подразумевают выплату 10 500 рублей в месяц на каждого официально трудоустроенного сотрудника и покрытие коммунальных платежей. Но оказалось, что далеко не все такие площадки подпадают под нормы, установленные чиновниками. Те, кто подпадает, должны отправить 120 страниц заполненных документов Почтой России. А творческие объединения, которые все-таки добились получения субсидии, не могут ее получить с августа, замечает Дмитрий Сухотерин.
Минкульт РФ недавно тоже пообещал финансовую поддержку для негосударственных сцен. На гранты в размере одного миллиона рублей могут претендовать те, кто числится в реестре частных театров. «Не уверен, что мы в него вошли», – сомневается нижегородский режиссер. «Наверно, по знакомству раздают. Потому что до нас как до непосредственных адресатов эту информацию не доносят. Реестр частных театров отсутствует в открытом доступе. Я даже не знаю, включены ли мы туда», – отмечает его коллега Майя из другого региона, попросившая об анонимности.
«А что кушать?!»
Ограничения на проведение массовых мероприятий коснулись и музыкальных коллективов и исполнителей.
Вокалист Саратовской панк-рок группы «Кок Оду» Вадим Туватин осенью объездил с гастролями полстраны в составе другого известного коллектива. «У нас только в сентябре немного не получилось, а в целом мы успеваем… Но как будто бежим по минному полю: только отыграем концерт – и клубы закрываются», — рассказывает он. По его словам, в разных регионах разные условия проведения массовых мероприятий, можно было лавировать и ехать туда, где концерты еще разрешены.
При этом, добавляет он, всегда можно найти какие-то «полулегальные» площадки для выступлений, чаще всего это бары и небольшие клубы. Информация о концертах распространяется в закрытых группах в соцсетях. «Сейчас народ настолько на взводе. Если запретить всю живую музыку, то посещение концерта — втихаря, чтобы товарищ майор не был в курсе — снова станет чем-то запретным и потому элитарным», – говорит Туватин.
Многие музыканты, подобно актерам, в период ограничений стали открыто заявлять о своей тяжелой ситуации и просить власти смягчить их. Туватин, напротив, говорит, что в пандемию стал зарабатывать больше. «Летом я уволился с одной из своих работ, и стал зарабатывать музыкой. Ну и еще я немного занимаюсь массажем. Для антицеллюлитного сейчас уже не сезон, почти у всех болит спина или шея. А когда с тобой такое, уже все равно, пандемия или нет», — рекламирует себя музыкант.
Туватин считает, что необходимо беречь свое здоровье и вести себя разумно, особенно сейчас, когда в здравоохранении «вообще коллапс». Вместе с тем, многие ограничительные меры он считает излишними. «Давайте спасем мир, останемся дома… А что кушать?! У некоторых людей работа связана с контактом с людьми, и они не могут ею не заниматься. Я, например, артист – я не могу, как Путин, сидеть в бункере», – резюмирует саратовский рок-музыкант.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.