Чуть больше двух месяцев назад Ростовский областной суд приговорил Яна Сидорова и Влада Мордасова к 6,5 годам колонии строгого режима по обвинению в массовых беспорядках, под которыми следствие подразумевает пикет и ведение чата в telegram. С тех пор в России и за ее пределами едва ли не каждый день люди выходили на акции в поддержку молодых людей и требовали пересмотреть приговор. Но ни реакция общества, ни очевидные нарушения при рассмотрении дела в первой инстанции не смутили апелляционный суд. Рассказываем, как проходила апелляция по “ростовскому делу”.
Фигуранты объединяются
На входе в Южный окружной военный суд в Ростове-на Дону еще за час до назначенного времени дежурят полицейские. Заседание сюда внезапно перенесли из Сочи. Третий апелляционный суд счел более логичным прикомандировать судей в Ростов, сославшись на вопросы логистики.
У забора уныло шатается местный НОДовский провокатор Алексей Шильченко. На шее у него не менее уныло болтается плакат: «Нет майдану в России». В правом верхнем углу приклеена фотография ОМОНовца с надписью «работай, брат». К десяти утра коридор зала суда уже заполнен людьми, заседание задерживают. В суд снова пришло около ста человек, а значит, придется открывать зал для видеотрансляции.Поддержать фигурантов «ростовского дела» приехал бывший фигурант «московского» Алексей Миняйло. Влад и Ян отплатили ответной поддержкой — в зал они зашли в черных толстовках с надписью «московское дело должно быть прекращено».
Председательствующая судья Елена Капорина начинает процесс с краткого пересказа сути дела и быстро пробегается по жалобам адвокатов. Влад Мордасов и его защита просят отменить приговор, потому что преступления Влад не совершал, сообщения из чата «Революция 5.11.17» вырваны из контекста, показания даны под пытками, а адвокат по назначению защиту подсудимого не осуществляла. Кроме того, экспертиза была проведена с нарушениями, а счесть происшедшее массовыми беспорядками нельзя, потому что в них не было ни одного участника. Погромов, поджогов и уничтожения имущества, свойственных преступлению, за которое осудили ребят, тоже не было.
О том же заявляет и защита Сидорова. Адвокаты напомнили, что за несогласованную акцию предусмотрена административная ответственность, а дважды понести наказание за одно преступление нельзя.
На заседании присутствует и третий фигурант дела Вячеслав Шашмин, который не стал подавать апелляцию. Судье сказал, что согласен с приговором. Сторона обвинения просит оставить приговор без изменений.
Эксперты остаются в коридоре
Адвокаты просят дополнительно исследовать лингвистические экспертизы, но суд отказывает. Тогда они просят приобщить к делу новую экспертизу, проведенную московскими специалистами – лингвистом Юлией Сафоновой и психологом Дарьей Бережной, и допросить их в процессе.
— Юлия Сафонова — эксперт-лингвист, которая, по сути, создала лингвистическую экспертизу в России. По ее методичке работают все эксперты, — поясняет адвокат Яна Сидорова Андрей Сабинин.
Прокурор Труханов просит сделать перерыв, чтобы ознакомиться с экспертизой. После перерыва он заявляет, что это не экспертиза, а «всего лишь мнение», и возражает против ее приобщения.
Суд, несмотря на возражения прокурора, соглашается приобщить экспертизу и зачитывает ее. Из заключения следует, что ни Мордасов, ни Сидоров к беспорядкам не призывают, а наоборот – успокаивают радикально настроенных участников. Эксперт указывает, что в актах ОРМ их слова вырваны из контекста. Речь идет исключительно о мирной акции и о защите в случае нападения, никак не о вооруженном восстании. Допросить экспертов, ожидающих в коридоре, суд отказывается.
После этого сторона защиты просит приобщить к делу еще одну экспертизу, исследовать телефон Мордасова, допросить адвоката Артамонову и изучить журналы посещения СИЗО, которые косвенно подтверждают факт пыток, о чем неоднократно заявляли подсудимые. Все ходатайства суд отклоняет и переходит к прениям.
“Прошу вынести сбалансированное решение”
Защита Мордасова просит признать доказательства недействительными, отменить приговор и оправдать своего подзащитного.
— Я много выступал в первой инстанции, высказывался в апелляционной жалобе. Моя позиция осталась прежней. Прошу меня оправдать, — говорит сам Влад.
В прениях выступает адвокат Андрей Сабинин. В своей речи он упоминает «московское дело» и массовые избиения на протестных акциях.
— Мы наблюдаем разговор наших детей, которые имеют право высказывать свою точку зрения, в том числе негатив в адрес властей, что они и сделали, выйдя на мирный пикет. Суд первой инстанции не смог найти в себе гражданскую совесть для оправдания и дал наказание ниже низшего. Не так давно глава СПЧ назвал приговор Егору Жукову «сбалансированным». Так вот, я прошу вынести «сбалансированное» решение, — резюмирует адвокат.
Предоставляется слово Яну Сидорову.
— Следствие, прокуратура и суд первой инстанции считают меня виновным в покушении на организацию массовых беспорядков. Эта статья предполагает наличие погромов, поджогов, уничтожение имущества, применение оружия, оказание вооруженного сопротивления… Однако за все это время не было предоставлено ни одного объективного доказательства этого обвинения. Я никого не призывал, не готовил массовые беспорядки, не распределял роли, никому не давал указания на проведения массовых беспорядков и других преступлений. Единственный человек, установленный как участник, Вячеслав Шашмин, говорит, что не знаком ни со мной, ни с Владом.
Нет никакой информации о том, что мы связывались через интернет или сотовую связь. Убеждение стороны обвинения о наличии иных неустановленных лиц является чистой воды предположением и не имеет под собой никаких оснований. Впервые массовые беспорядки рождаются в рапортах сотрудников ЦПЭ с 5 по 10 ноября 2017, плавно поднимаясь по иерархической лестнице до замначальника ЦПЭ по области Зверева и сотрудника ФСБ Карпова…
— Ян Владимирович, суд напоминает вам, что вы находитесь в суде второй инстанции. Предметом апелляционного рассмотрения является приговор. Прения это не пересказ вашей апелляционной жалобы. Мы уже очень подробно их огласили. Что вы требуете у суда? Что сделать с приговором?
— Ваша честь, я считаю этот приговор составлен на материалах, которые не только собраны не должным образом, но и не относимы к обвинению. Я прошу приговор отменить и рассудить по справедливости. Спасибо, — заявляет Ян.
Попытку прокурора Никитина еще раз пересказать дело в ходе прений судья обрывает. Гособвинителя едва слышно и суду, и присутствующим. Он запинается и не знает, что говорить, но просит оставить приговор в силе.
Мордасов отказывается выступать с последним словом. Снова выступает Сидоров.
— Прокурор в своей речи, которую, спасибо, вы остановили, попытался повторить фабулу уголовного дела. Мне хочется остановиться на самом первом предложении. Меня не обвиняют в том, что я участвовал в межрегиональном движении «Артподготовка» (запрещена на территории РФ — “МБХ медиа”). Меня обвиняют в том, что я разделял взгляды межрегионального движения «Артподготовка». Меня обвиняют в мыслепреступлении. На этом построено все это уголовное дело. Якобы я думал иначе, нежели Краснокутский и все остальные, кто был причастен к организации дела. Хотя само разделение этих взглядов, как и массовые беспорядки, не было доказано, — напоминает Ян.
Зал взрывается аплодисментами. Судебная коллегия удаляется в совещательную комнату, а по возвращении оставляет решение Ростовского областного суда без изменений. Сквозь кордон приставов и полицейских из зала доносятся глухие крики «Позор!». Судьи уходят. Люди прорываются к аквариуму и кричат ребятам слова поддержки, обещают помочь, бороться и не сдаваться. Те не устают благодарить.
— Все хорошо, мам, все хорошо, — улыбается Ян своей маме, которая впервые за все время судов не может сдержать слез.
— Ничего, впереди кассация, — невозмутимо вторит ему Влад.
На выходе из суда дежурят те, кто называли себя «эстапо». Среди них тот самый Валентин Краснокутский, которого неоднократно обвиняли в пытках и который так и не понес за это никакой ответственности. Увидев людей, он натягивает капюшон и поспешно садится в машину. Другой эшник снимает на камеру выходящих из суда. Мы снимаем его в ответ.
— Готова спорить, что первое, что скажет мне ребенок при встрече — это «Мам, не переживай, мне всего 4,5 года сидеть осталось”, — говорит Надежда Сидорова.
Тем временем адвокаты готовят кассационные жалобы и собираются обратиться в ЕСПЧ, который недавно коммуницировал жалобу Яна Сидорова.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.