За минувший год из Ростова пришлось сбежать двум ЛГБТ-активисткам. Первая из них, Анна Дворниченко, сначала подвергалась нападениям со стороны гомофобов, а после стала объектом прессинга силовиков. Шейна Райзман первую стадию практически миновала — ее сразу позвали «поговорить» в ФСБ. Сейчас Анна получила вид на жительство в Нидерландах, а Шейна ждет политубежище в Испании. «Юг. МБХ медиа» рассказывает их историю.
Жалоба из-за лекции о трансгендерах
Прошедшим летом студентка истфака ЮФУ Анна Дворниченко получила красный диплом магистратуры. Для нее это был второй диплом с отличием подряд: во время учебы в бакалавриате девушка проблем с успеваемостью тоже не имела. Осенью Дворниченко планировала поступать в аспирантуру. К этому располагало все: публикации в научных журналах, участие в конференциях, различные стипендии, активная деятельность в университете. Девушка организовала на базе факультета клуб гендерных исследований «Ива и Ясень». Но ближе к концу учебного года ей ясно дали понять, что получать степень кандидата наук ей придется в другом учебном заведении.
— На нас написали жалобы в ректорат и прокуратуру из-за лекций о трансгендерах. Мне сказали, что из-за этого университету грозят огромные штрафы из-за пропаганды «нетрадиционных отношений». Были какие-то смехотворные обвинения, что мы получаем деньги с Запада. На самом деле мы существовали на свои достаточно скромные финансы, это всегда была исключительно низовая инициатива. В вузе участившимися визитами полиции были недовольны, клуб в конечном итоге пришлось закрыть. Нам нужно было помещение, в котором мы могли бы проводить лекции. Пришлось искать другое место, — рассказывает Анна.
Когда клубу удалось найти помещение, туда явились сотрудники полиции совместно с оперативниками Центра «Э». Свой визит объяснили анонимным сообщением о незаконной коммерческой деятельности в этом месте. По словам Анны, вели себя они странно: смеялись, спрашивали, где мальчики, но не поняли ничего из лекции и ушли ни с чем.
Кроме кружка гендерных исследований, девушка занималась ЛГБТ-активизмом и участвовала в деятельности феминистских сообществ, организовала первый в Ростове фемфест. В основном ее деятельность сводилась к организации лекций, киносеансов и фестивалей. Но когда летом в Петербурге убили ЛГБТ-активистку Елену Григорьеву, Анна вышла в одиночный пикет против убийств на гомофобной почве в самом центре города. Спустя полчаса к ней подбежал неизвестный и плеснул едкой жидкостью в лицо. Пришлось вызвать скорую, но в полицию обращаться девушка не стала.
Правда, спустя несколько дней ей на почту стали приходить письма с угрозами. Некто, обозначивший себя «рыцарем Христа 1488» сообщил, что «дальше будет больше и будут другие методы, если прогрессивистские выродки не остановятся». Представилась группа анонимных угрожающих «казачьими и общеевропейскими христианскими консерваторами». Они взяли ответственность за нападение на себя. В доказательство приложили фотографию с растоптанным плакатом, отобранным у активистки. Тогда Анне не осталось ничего иного, кроме как написать заявление в полицию. Месяц спустя в возбуждении уголовного дела ей было отказано.
После этого письма страницу Анны «Вконтакте» опубликовали в гомофобных группах. Каждый день она получала угрозы от участников этих групп. Они обещали ее выпотрошить и разрезать на куски. Кроме того, ей сообщили, что она есть в списке «Пилы против ЛГБТ» (гомофобная организация, с которой связывают нападения на ЛГБТ-людей — «Юг. МБХ медиа»).
Спустя несколько дней после первого нападения Анна совместно с сестрами Полиной и Шейной Райзман планировала организовать лекцию для ЛГБТ-людей и феминисток в ростовской чайной, где сестры работали.
— Не успела лекция начаться, как ворвался этот «казак» с криками «долой Содом и Гоморру», бросил дымовую шашку и распылил перцовый баллончик. В помещении было около тридцати человек, им пришлось эвакуироваться через окно. Чудом никто не пострадал, — вспоминает Шейна.
На этот раз нападавшему не удалось уйти незамеченным. Худощавый лысый юноша лет двадцати засветился на камерах наружного наблюдения. Скриншоты с камер моментально оказались в интернете и распространялись в социальных сетях, но найти блюстителя «консервативных христианских ценностей» не получилось. Заявлению в полицию о повторном нападении правоохранители хода не дали, снова отказав в возбуждении дела.
«Мои жизнь и свобода были под угрозой»
В начале сентября 2019 года в ростовском парке Строителей прошел митинг против домашнего насилия. Тогда Анна Дворниченко, выступившая одним из организаторов, впервые сообщила о том, что к ней пришли силовики. На том митинге по сложившейся традиции было порядка пятидесяти человек протестующих и дюжина сотрудников ЦПЭ. Последние активно разрабатывали девушку уже неделю: приехали к ней домой, познакомились с родителями, под предлогом расследования нападения на активистку узнали ее контакт и тут же вызвали на опрос, обещали помочь.
— Я пошла туда с отцом. Думала, наконец-то что-то прояснилось с нападением. Но оно интересовало их в последнюю очередь. Они все время спрашивали о моем окружении, о нашей деятельности, о «КвирКультуре» и «Голосе женщин» (организации, в которых состояла Анна — «Юг. МБХ медиа»). Говорили, что знают обо мне все, что видели меня на митинге Навального, знают, что я посещала мероприятия «Открытой России», что меня можно привлечь за экстремизм, за пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних, за организацию несанкционированного мероприятия. В последнем случае они имели в виду флэшмоб с шариками. Когда я об этом сказала, они ясно дали понять, что легко переквалифицируют его в то, что им надо. Дошло до того, что мой отец даже накричал на них. Они хотели меня завербовать, чтобы я сдавала им информацию о других активистах. Я отказалась.
Одним из допрашивающих Анну был замначальника ЦПЭ по Ростовской области Валентин Краснокутский. Эта фамилия знакома в Ростове практически каждому активисту, которого хоть раз задерживали. Этого человека фигуранты «ростовского дела» Влад Мордасов и Ян Сидоров обвиняли в пытках, а активистка «Открытой России» Лия Милушкина утверждала, что он приезжал в Псков и оказывал на нее давление, чтобы та дала показания на Анастасию Шевченко. После всех этих историй Анна поняла, что дела ее плохи и решила уезжать из страны. Она до сих пор уверена, что нападавшие на нее действовали по указке силовиков.
— При выборе страны меня интересовало два фактора: отношение к ЛГБТ и проблемы при получении убежища. Выяснилось, что в моем случае хорошо подходит Голландия. В октябре после участившихся угроз со стороны силовиков я уехала. Было очевидно, что свою деятельность здесь я продолжать уже не смогу. Мало того, мои жизнь и свобода были под угрозой, — говорит Анна.
«С нами лучше дружить»
Шейна Райзман, как и Анна Дворниченко, занималась организацией различных мероприятий вроде выставок и концертов и работала в той самой чайной, где мероприятия обычно и проходили. По собственному признанию, ее политическая позиция сформировалась после декриминализации домашнего насилия. Правда, о существовании единомышленников в Ростове она не знала и весь ее активизм ограничивался солидаризацией с youtube-блогерами и посещением митингов Навального в 2018 году. Так было до встречи с Анной.
— Моя сестра познакомила меня с Аней. Я узнала, что есть «Квиркультура», «Голос женщин», «ФемИзба». Там я начала принимать участие в деятельности местных ЛГБТ и фемсообществ. Потом мы с Аней подружились, я помогала ей искать помещения для встреч. В основном, это была наша чайная и еще одно кафе. Делала какие-то афиши, рассказывала, как можно расширить аудиторию. Потом случилась вся эта череда нападений, угроз и шашка в чайной. Я решила поддержать Аню и тоже написала заявление в полицию, которое в итоге тоже оставили без рассмотрения, — рассказывает Шейна.
Последний раз девушки встретились в сентябре на дне рождения Райзман. После этого Дворниченко, до этого часто посещавшая акции местной оппозиции, куда-то пропала и перестала выходить на связь. Никто из активистов не знал, что произошло. ЛГБТ-движение в городе затихло. Шейна написала на своей странице в Instagram пост в поддержку гей-браков и всего ЛГБТ-сообщества. На следующий день ей на почтовый ящик упало письмо от старых знакомых: «христианские консерваторы» снова угрожали расправой. Шейна решила написать заявление в полицию. По ее словам, там над ней посмеялись, но заявление приняли.
Уже на следующий день рано утром девушке позвонил мужчина по имени Михаил и «настоятельно рекомендовал» явиться на опрос в главное управление ФСБ по Ростовской области. Он сказал, что у него есть информация о нападавших. Шейна запаниковала: что делать в таких ситуациях она не знала, а никому из знакомых дозвониться не смогла. В надежде прояснить ситуацию с угрозами она решила сходить на разговор в ведомство.
— Я наивно полагала, что они что-то узнали и хотят помочь, но все оказалось наоборот. Единственное, что сказал мне Михаил — это то, что казак это кто-то из моих знакомых и они обязательно это выяснят, когда я принесу им свои ноутбук и телефон. Еще на всякий случай попросили написать им полный список контактов активистов. Спрашивали меня в основном про местонахождение Ани и деятельность организаций, в которых мы состояли. А мне реально им нечего рассказать было. Да, мы устраивали лекции и кинопоказы для ЛГБТ-сообщества, но всегда с маркировкой 18+. Когда в России занимаешься любой деятельностью, связанной с ЛГБТ, всегда ходишь по лезвию ножа из-за закона о пропаганде гомосексуализма. Видимо, по нему меня и собирались привлечь, — утверждает девушка.
О разговоре в ФСБ Шейна рассказала своему другу. Он посоветовал ей больше туда не ходить, а в случае звонка сказать, что без повестки общения больше не получится. Так она и поступила, когда раздался следующий звонок. По словам Райзман, сотрудники ФСБ звонили стабильно раз-два в неделю, спрашивали, как дела, советовали с ними дружить и обещали, что контактировать им придется в любом случае. Когда Аня наконец вышла на связь и рассказала Шейне о ситуации, та решила, что ей тоже стоит уехать. Сначала девушка уехала в Москву, а потом в Испанию. Правда, за пару дней до отъезда в квартиру подруги заявились полицейские и спросили, где Шейна. Подруга ее не сдала. Уже сидя в самолете Шейна увидела, что ей снова звонит Михаил, но трубку поднимать не стала.
«Я очень скучаю по России»
Сейчас Анна уже получила вид на жительство с возможностью получения гражданства в Нидерландах. Она планирует продолжить образование в Лейденском университете и ждет дня, когда съедет из лагеря для беженцев в жилье, которое ей предоставит государство. Сама Дворниченко считает, что ей здорово повезло. Люди годами ждут своей участи в лагере для беженцев, но благодаря многочисленным свидетельствам преследований в России, хорошему образованию и знанию языков, ее заявку рассмотрели в считанные дни.
— Многие в России считают, что жизнь беженца похожа на сказку. Но это не так. Люди относятся к нам настороженно, а лагерь для беженцев — одно из страшнейших испытаний. Люди ждут возможности выбраться из него годами. Большинство из них к этому времени спиваются или старчиваются. Здесь порой страшно находиться и права иногда нарушают как в России. Здесь, конечно, безопаснее, но до полного ощущения безопасности еще далеко. Люди не хотят развиваться и сходят с ума в изоляции. Мне же повезло: благодаря позитивному ответу на прошение, я могу путешествовать по стране, заниматься наукой. Мы уже даже здесь акцию проводили против преследований ЛГБТ в России. Здесь можно вообще не бояться говорить что думаешь, и это огромный плюс, — уверена Анна.
Активистка по собственному признанию безумно скучает по России и говорит, что оставила там всю свою жизнь: работу, активизм, друзей. Она всегда видела свое предназначение в борьбе за права женщин и ЛГБТ-людей и считала Россию очень подходящим для этого местом. Анна по-прежнему надеется однажды вернуться, но считает, что бороться за права можно и нужно везде.
Шейна живет в Испании. На днях у нее должно быть интервью в полиции — первый этап долгой процедуры получения политического убежища. Она говорит, что только четверть российских беженцев получают убежище, но очень надеется попасть в это число. Сейчас она живет в доме, который одна благотворительная организация предоставляет сбежавшим из своих стран. Среди ее соседей девушки из Венесуэлы, которые уехали оттуда после революции, 70-летняя свидетельница Иеговы из России и парень из Колумбии, за которым на родине охотились бандиты из-за его нетрадиционной сексуальной ориентации.
— В принципе, грех жаловаться. Я вполне неплохо живу в Испании, хоть и далеко от идеала. Если мне разрешат остаться, я хочу заняться дизайном, подтвердить свое образование и поступить в университет. Сейчас у меня нет разрешения на работу, но я занимаюсь волонтерством для одной ЛГБТ-организации: раздаю презервативы на улице. По России я очень скучаю, у меня там осталось абсолютно все. С собой я взяла только теплые и летние вещи и скейт. Сейчас это единственный доступный мне вид транспорта, — смеется Шейна.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.