В новом эпизоде нарративного подкаста о советском физике и общественном деятеле Андрее Сахарове мы рассказываем, как академик на протяжении 70-х годов методично действовал на нервы советской власти. Это шестая из восьми историй из жизни ученого, повествующая о том, как он получил Нобелевскую премию и стал советским диссидентом №1.
9 октября 1975 года Нобелевский комитет объявил, что лауреатом премии мира стал советский академик Андрей Сахаров: «За бесстрашную поддержку фундаментальных принципов мира между народами и за мужественную борьбу со злоупотреблениями властью и любыми формами подавления человеческого достоинства». Сахаров стал первым гражданином Советского союза, удостоенным премии мира.
В подкасте «МБХ медиа» внучка физика Марина Сахарова-Либерман вспоминает, как узнала о том, что ее дедушка получил очень высокую награду. Ее мама рассказала ей об этом по дороге в школу в октябре 1975 года, Марина шла тогда в первый класс.
«Я говорю: «Это как-то связано с тем, что он хвалит строительство БАМа (Байкало-Амурской магистрали. – «МБХ медиа») или что-нибудь еще хвалит, что по телевизору говорят?». Ну, а мама тоже была очень приучена правду отвечать на все вопросы. Она говорит: «Нет, скорее наоборот. Но вообще не говори об этом никому – забудь», – рассказывает Сахарова-Либерман.
О том, что Сахарова выдвинули на Нобелевскую премию, он знал: к тому моменту из страны выслали писателя Александра Солженицына, который и призывал наградить ученого.
Для вручения премии академика ждали в Осло, но для этого необходима была выездная виза, а выпускать из страны создателя водородной бомбы, к тому же с оппозиционными взглядами, власти не спешили.
Но, если лично Андрей Дмитриевич получить премию не мог, сделать это за него могла его жена Елена Боннэр, которая тогда находилась в Италии после операции на глазах. Сахаров переживал, что для нее участие в церемонии может обернуться неприятностями – вплоть до запрета на возврат домой.
Когда Сахаров все же решился возложить эту ответственность на жену, окончательное слово оставалось за Нобелевским комитетом, который должен был одобрить кандидатуру Елены Боннэр.
«Сыграла роль ее пресс-конференция 2 октября 1975 в Италии, на которую вся журналистика Европы съехалась по поводу книги Сахарова «О стране и мире», – говорит физик, близко знакомый с Сахаровым, Борис Альтшулер.
По его словам, эта пресс-конференция произвела огромное впечатление на председателя норвежского Нобелевского комитета Осэ Лионс: Елена Георгиевна говорила о советских политзаключенных и узниках совести.
Нобелевскую лекцию, которую традиционно готовят лауреаты премии, в Осло тоже прочитала Боннэр. В ней Сахаров написал о трех целях человечества: мире, прогрессе и правах человека. Он написал, что невозможно достигнуть одной из них, пренебрегая другими, и что защита прав человека – единственное серьезное основание для подлинного международного сотрудничества.
И хотя европейское сообщество восприняло награждение Сахарова благосклонно, родина по этому поводу испытывала совсем другие чувства.
Через несколько дней после объявления о присуждении советскому академику столь высокой награды, политбюро выпустило тайное постановление: президиум Академии Наук должен был подготовить письмо за подписью видных советских ученых, которым полагалось осудить решение Нобелевского комитета.
В Академии наук собирали подписи под письмом. Физик Роальд Сагдеев был одним из тех, кто отказался его подписывать.
«Академиков, нас, вызывали по одному. Это был 75-й год, осень. Я тогда сказал, что я не смогу этого сделать. Приводил аргументы, что я считаю себя учеником Сахарова», – вспоминает он.
Возмущенное письмо подписали около 70 академиков, а те ученые, которые решились не выступать против Сахарова, попали в немилость.
Шестой выпуск подкаста-воспоминания об Андрее Сахарове слушайте также на ВК | Apple Podcasts | Castbox | Яндекс. Музыке | Google podcasts и на других платформах.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.